Розы
…И вот уже трещат морозы*,
Без всякой рифмы, посреди
Предлогов выморочной прозы:
Взгляд штыковой, плечом: «Иди»
(«Ты нá» как бессловесный окрик).
Брёл на. Застыв в чужом зрачке,
Держался конченых риторик:
«С любой могу накоротке,
Посмотрит весело — барбосом
Притрусь у шёлковой ноги».
«“Могу” или “хочу”?» — вопросом
Срезали, делаясь строги.
«К беде, хочу… А может, к доле! —
Насмешничал начистоту: —
Нам хорошо, зачем мусолить
Сию ахиллову пяту?»
«Строфу тотчáс отдам за розу!» —
Кричал извозчикам в метель.
Везли охапками, и слёзы,
Лиясь, задорили постель.
Ножки
Я, в сущности, дурак, но тёплый:
Пишу, стреляюсь, да, Наташ :-)?
К прелестным склонен, но и с воблой
(«Могу», «хочу» — не суть, а стаж,
«Кликó» с младых ногтей пригретый)
Легко впаду в идеализм:
Сверкну догадкою кометой:
«Она?!», но недуг мой не «изм»,
А кое-что нелепей, глубже,
Поболе пола и вина.
Вот пролетает по-над лужами
Одна — и в чём её вина?
Да в том, что ножки, ножки, ножки**!
Такие, что и на лицо
Не взглянешь — и не понарошке
Под юбку лезешь бельецо
Высматривать, а любоваться
Не им — небесной парой ног!
Жаль, что в России сплошь эрзацы,
Нам настоящих нé дал Бог. 
* И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждёт уж рифмы розы;
На, вот возьми ее скорей!)
** Люблю их ножки; только вряд
Найдёте вы в России целой
Три пары стройных женских ног.
Ах! долго я забыть не мог
Две ножки… Грустный, охладелый,
Я всё их помню, и во сне
Они тревожат сердце мне.
