«В эти снулые дни развлекает», «Небось из коми», —
сообщают внизу газеты. «Она в истоме», —
фигуряет пожарный на лестнице. «Чёрта кроме,
чтó её в эту стужу наружу в высотном доме
понесло», — столбенеет старушка в окне и коме
из «Легенды о Хармсе, который не ждал в Содоме
ничего» (см. главу «УПК» в домонгольском томе).
«Не пристыла б», — болеет душою, бинокль знакомя
с пациенткой, врачиха, найдя парапет в симптоме
ягоди́ц, что уселись на утлой кирпичной кладке.
Голос в комнате деву торопит: «Ужасно сладки
эти ляжки над местностью — и без единой складки,
несмотря на февраль, A, B, C, D и E нехватки,
да и вид, безусловно, не пыльный ковёр с кроватки:
город наш закачаешься, он же герой сетчатки, —
но! Шагать поклялась! обещала ступать в присядке
и упасть на шпагат, заслужив не девятки — десятки.
Назову тебя Корбут. Потом положу на лопатки.
Не копайся, а то опоздаем, моя Команечи». 
