Накричал на собаку, которая, клюнув на красное,
нервно красное дула, потом попивала, на гласные
«а», которых во рту набралось на минуты досады,
отвечала согласными «р» с несогласной надсадой.
Наорались, как сволочи. В слабом, но всё ещё голосе
человека, который по правому рельсу по мороси
шёл отсюда подальше не к Чёрному — Лаптевых морю,
смеху было изрядно, а смех — это чуткость, и вскоре
мы узнали, что красное тянется вязкими жилками,
что солёное красное сладко и пьётся бутылками,
что на Чёрном беда, а на Лаптевых тихо и мишки,
что у скорой колёса а утро в лесу это шишкин
нервно красное дула, потом попивала, на гласные
«а», которых во рту набралось на минуты досады,
отвечала согласными «р» с несогласной надсадой.
Наорались, как сволочи. В слабом, но всё ещё голосе
человека, который по правому рельсу по мороси
шёл отсюда подальше не к Чёрному — Лаптевых морю,
смеху было изрядно, а смех — это чуткость, и вскоре
мы узнали, что красное тянется вязкими жилками,
что солёное красное сладко и пьётся бутылками,
что на Чёрном беда, а на Лаптевых тихо и мишки,
что у скорой колёса а утро в лесу это шишкин
