Не убоявшаяся
Мальчишечка мой!
Магазин «Охотник» есть в Энске-3, а в нём живёт чучело ужасно двухметрового испанского медведя, которое днём выставляется на улицу, чтобы, смело затушив о него окурок, граждане проникали внутрь и выходили с «лучшим подарком: вилами». Рядом с медведем всё время ошиваются толпы, у которых нет денег на вилы: они приходят посмотреть на тех, у кого есть деньги, чтобы позавидовать и, если представится случай, отнять новенькие вилы, сказав: «Ты себе ещё купишь, а нам без вил — край». А поскольку наше представление бесплатно, эти толпы непременно станут нашими первыми зрителями-и-обожателями. В конце концов, мы могли бы выступать с благотворительными увеселениями: пускаем по кругу соболиную шапку, на собранные золотые покупаем вилы (конечно, со скидкой) и разыгрываем их с помощью лототрона. Обожателей становится ещё больше. В надежде на даровые вилы они тянутся за нами из Энска в Энск, привлекая всё новые толпы зрителей. Наконец, возле Северного Ледовитого о., где водятся такие русопятские медведи, на которых выходят с двумя-тремя вилами и где мы дадим заключительное шоу сезона, мы оставим нашу театральную телегу (как прекрасна и дальновидна твоя профессия!), передав её верным ученикам и последователям, а сами сядем в селькупскую лодку с солнечным парусом и оттепельными промоинами уплывём ОТСЮДА. Говорят, о. давно не тот: без стеснения превращается в жидкость, невзирая на эпохи, режимы и солнцеворот. Жидкость, мальчишечка, не лёд: из окружения — вывезет. Главное — грянуть «Марсельезу», чтобы не подстрелили иноводные патрули (разыщи мне её ноты и текст: разучу, и затянем).
Согласен? Тогда продолжим обсуждать детали нашей передвижной потехи для людей, мечтающих о вилах.
Мы остановились на:
…трижды прокричав дурным голосом магическое заклинание «Хайль оберштурмбаннфюрер», на которое так остро реагируют наши патрули (они врываются в толпу наших зрителей, чтобы расчистить место посередине под танцплощадку с трибуной для доклада о положении на Воронежском фронте, «живым» духовым оркестром, лотками с мороженым из ГУМа, лузгающими семечки барышнями из ПТУ понятых, которые жмутся в ожидании приглашения на матросский танец, и кавалеров с пронзительными алчущими живости взглядами из ближайшего патологоанатомического училища, но нашим зрителям это развлечение уже не интересно, и они сажают барышень на плечи, мороженое раздают детям, а кавалеров просят проверить пульс у павших патрулей. И это не постановка, а живое творчество масс, мальчишечка!)… трижды прокричав, твой герой, долговязая макака в очках с диоптриями, цыкнув на зрителей: «Тс-с-с», начинает препираться с гармонисткой, то и дело меняя наши говоры, чтобы то понравиться публике, то быть ею возненавиденной.
ГАРМОНИСТКА (я; в фате невесты, но с измусоленным чужими губами напомаженным ртом) (отыграв настолько жалостливую каторжную песню*, что зрители, проникнувшись, перестают попирать ногами патрульных и дают им аспирин, который мы будем раздавать перед представлением, разумеется, предупреждая, что это не то, о чём они думают). Это что же, я не могу уйти, даже развратно виляя обезьяньими бёдрами?..
МАКАКА (ты) (свисая на хвосте с пластмассовой осины). А куда напомадилась-то?
ГАРМОНИСТКА. Туда.
МАКАКА. А чего?
ГАРМОНИСТКА. Опостылело.
МАКАКА. Кто или что?
ГАРМОНИСТКА. Оба. Представь, сы́нка: мне захотелось развестись с отечеством и выскочить замуж за чужбину. Надела я фату, накрасила, чтобы приглянуться загранице, губоньки, а отечество не пускает: хватает за нервы и лезет христосоваться. А зубы не чищены, а в пасти лай и непрожёванные чужие мужские губы и даже девичьи уши. А объятия кандальные, а руки пеньковые и к горлу тянутся, а комплименты животные: «Такие тугие ещё и античные перси. А наши солдаты забыли, когда ели мясо».
МАКАКА. А чего ты хотела, мам?
ГАРМОНИСТКА. Хотела, чтобы, надругавшись, отпустили.
МАКАКА. А они, надругавшись, надругались ещё раз и сказали: «И надругаемся снова, и надругаемся опять, а потом надругаются вон те, а за ними — эти, а когда те и эти свалятся от усталости, мы позовём новых и любезно предложим им: а ну-ка, парни и девушки, а давайте-ка надругаемся над этой вместе, а потом поодиночке».
ГАРМОНИСТКА. Это. Их. Слова. Откуда ты знаешь, что они сказали?
МАКАКА. А папа-то у меня кто?.. Вот именно.
ГАРМОНИСТКА. А я всё равно уйду, и пусть они меня подстрелят, но я уйду.
МАКАКА. Так подстрелят же. И я небось огорчусь.
ГАРМОНИСТКА. Неужели они палят на поражение?
МАКАКА. Нет, мам, они мажут и мажут, а ты идёшь себе, виляя моими бёдрами, и идёшь, а они мажут не переставая.
ГАРМОНИСТКА. Да не убоюсь я стрельбы в меня на поражение.
МАКАКА. Твоё дело.
ГАРМОНИСТКА. Да не впаду я в грех колхозного жевания водочной тюри беззубым ртом.
МАКАКА. Это невозможно.
ГАРМОНИСТКА. Что же делать, сынок?
МАКАКА. Разве что со мной: мне можно, я ветеран. Положу тебя в чемодан и поеду себе в неметчину. Мало ли у меня дел в неметчине…
ГАРМОНИСТКА. Да я и сама ветеран.
МАКАКА. Испанцам нельзя, мам. Испанцам ещё не доверяют.
ГАРМОНИСТКА. Я знаю. Тайные медали к годовщинам дают, а веры никакой.
МАКАКА. Только что мне в неметчине делать…
ГАРМОНИСТКА. Да и я иногда об этом задумываюсь… А когда мы всё-таки поедем, ты прокрутишь в моём чемодане дырочки? Я ведь ещё не филе палтуса, чтобы совсем не дышать.
МАКАКА. А ты пообещаешь не тыкать в них шилом, когда в них будут заглядывать?
ГАРМОНИСТКА. Пообещаю!
МАКАКА (в сторону). В крайнем случае я всегда могу выбросить чемодан в окно, а ей дать гранату.
ГАРМОНИСТКА. Ты сказал «гранату»?
МАКАКА. Тебе послышалось.
ГАРМОНИСТКА. Граната лучше шила.
МАКАКА. Правда?
Гармонистка и Макака затягивают новую жалостливую песню**, но она тонет в оре и погроме. Одиночные выкрики: «Перемётчики!» в ответ на разыгранную сценку вскоре складываются в дружное скандирование: «На вилы их!» После чего публика вламывается в магазин «Охота», и.
Как тебе это, Александр Сергеич?
Твоя не убоявшаяся приёмная мама Таня.
* Уж ты, гуленька, мой голубочек, / Сизокрылый ты мой воркуночек! / Отчего ко мне, гуленька, в гости не летаешь? / Разве домичка моего ты не знаешь?..
** Ой ты, тундра бесконечная, / Ой, ой, ой! Ой, ой, ой!.. / Ой, тайга ты бесконечная, / Ой, ой, ой! Ой, ой, ой!.. / С топором / Напролом / Я иду! / Халды!..
