З-1
В стылый летний домик на отшибе
(три часа одним велосипедом,
час пешком по лесу не чужими
задними ногами — это летом,
а теперь подольше: в этой чаще
стало всё иным, и лоси тупо
смотрят, сбившись в груду; надо чаще
выходить с халвой к ним, дав им супу:
с речью Цицерона против ху́да
«Мы одни остались, будем лаской
восполнять потери, ладно, груда?»)
.
проникал с известною опаской
понапрасну — чист, бесчеловечен,
зиверты — почти в порядке, гречки
— кладезь для вкушений (жаль, не вечен),
а томов для чтений на крылечке —
небольшая, но библиотека.
.
Господи, за пластилин — спасибо:
отыскался, — значит, я до снега
буду припевать «авось-и-либо»:
яблок налеплю из пластилина,
положу в чулане под газетой,
дозреваньем льстясь… как Катилина
мнил, что Туллиопа неодетой
примет его, и… Но лишь зелёный
пластилин был дома. Лучше б красный:
дожидаться, будучи сластёной,
спелости, непросто и напрасно.
З-2
Пьём — орём, и в крике нет нехватки
«зивертов», «вина на страже жизни»,
«говорю вам: водки стали сладки
только потому, что мы на тризне»…
Это, разумеется, на масле —
постном — чепуха и хмель, но слухи…
Год прошёл, а слухи не угасли —
светятся… во славу бормотухи.
«Где-то чрезвычайно близко к взрыву
есть не потревоженное место:
некий алкомаркет, — говорливо
вдалбливают сведущие в тесто
в головах оставшихся без смысла. —
А под ним подвалы зетталитров
“Монраше”, бургундского. Не скисло!
Лучше стало! Не дурнее сидров!
Зиверты — ужасные, но наши, —
слухи в рот кладут, — туда стадами
валят жить и даже, даже, даже —
крепнуть. Мы идём. Хотите с нами?»
З-3
Когда оно нечаянно упало
на скотный двор,
нас не было — нагуливали сало.
Увидев ор
гриба о небо, ломанулись сразу
глазеть вблизи
на шляпку мухомора, парафразу
«из тли в ферзи».
А зивертами нас корили позже,
когда на нас
из зеркала заглядывались рожи
в последний раз. 
