«Кассини» всё — но кольца не долой,
им не перевестись, как в двадцать первом,
когда Земля, сходя с ума, юлой
вилась, ища спасения, и нервам
щекотки добавляли сгустки цифр:
год, месяц, дни и ночи, нетто-масса
камней сатурновых, что, в шарик угодив,
вернут его в запасники триаса,
и дышащий двояко, в ласте мел
ошелушив, откроет человека:
«Завидев кольца, предок онемел
(см. рот сведённый), яростного бега
(см. органы движенья) от беды
на воздухе изменнически мало,
а мыслил ли, убравшись из воды, —
кто знает, но не глубже минерала…»
«Кассини» всё — но кольца на местах,
их даже прибыло; планета ж Энцеладом
уже кичится — и Земля в мечтах:
покрыть бы сателлит эякулятом.
«Кассини» всё, а слёзы на глазах
с кулак Сатурну — это оттóго что
мы были с ним в минутах — не часах,
но прервалась заботливая почта. 
