Говорит Моисей: «Отпусти от греха подальше».
Моисей пристаёт, и ни слова фальши
в Моисеевой челобитной: «Иначе в кубе
в ДÓПРе швали станет на всяком метре;
с душегубами — пуще. В твоей уретре —
возьми счёты, проверь — не считая гуппи,
меньше атомов, чем населенья в ступе
этих камер, сука». Смердит начальник,
ключик вставив, кипя, как чайник,
отпирая вместилище: «Сможешь гу́ще?!»
Моисей простирает руки — а хрéна,
не удался покус: олигофренов,
обиравших ударно панельные кущи,
вид цветущий, у всех стригущий,
больше, может, на штуку — всего-то;
с душегубами, швалью — штрафная рота,
не считая, конечно, агатового передела.
«А ещё земли, Моисей, и воли, —
поддевает начальник. — А сколько вони».
«Не взыщи, начальник, понты удела.
Я со швалью своею душой и телом». 
