Куртенгоф

Повернись же, ребёнок изящный и тёплый,
нагляделись, нарадовались — и ни воплей,
ни капризов, ни пальцев по локоть во рту,
ни желания матери — всё вмоготу
без изъяна бутузу, птенцу, ангелочку;
знал бы кофе — со шнапсом ему кофеёчку
дал глотнуть, пососать, рассмеяться в ответ…
И — склонись, как растение, будто под ветром,
ножки врозь, ручки вниз, подозренье проветрим:
павиан ли ты, милая кроха. Чтó? нет?
не умеешь? не гнёшься? а горстку конфет
подберёшь? А казалось бы… Пола какого?
Покажи-покажи; приспусти. Как пунцово
покраснела, смотрите. Растрогала до…
до капута, дружок. И, пока я не помер,
закатай-ка рукав, покажи-ка свой номер.
Раз, два, три, вышел зайчик… нашёл: кое-кто
обескровится нынче же граммов на сто.