События могут выступать
в любой последовательности
и происходить с кем угодно.
Михаил Шишкин
Мышьяк, мышьяк, чай и мышьяк, мышьяк — и амба.
.
А захандришь (бывает) без неё —
заучишь песнь на час из дифирамба,
хор алкашей и трубное дутьё,
и утро дотрамвайное в охапку —
и под окно к ней: чтó если простит, —
.
А мы и не знакомы пока, зябко,
когда сломала ногу, от обид,
что появился лишь через неделю,
ей не было ещё, не ели соль,
не делали детей и не лютели
от вшей их, скарлатин их и «изволь:
вали к ней, она лучше», — не кричала
она покуда.
.
А потом (иль дó?)
в карманы яблок из первоначала
набьёшь, в руках — осиное гнездо,
и ужас на лице — всего-то имя
услышал, а не можешь не прийти,
не прочитать упрямыми немыми
губами невпопад и посреди
рождения её ей восемь строчек,
и нá руки стать, и сказать: «Зажги»
(пожалуйста; а то такой денёчек;
а то нет рук; а то скрипят мозги;
а то я перед кем-то незнакомым;
да нет же, сигарету в моём рту;
а спичек-то и нет), —
.
А счастье комом:
а там не день рожденья, а нужду
менты справляют, а потом поминки:
мышьяк и чай — и амба. Кто убил? —
да я же и убью… Вчера картинки
весёлые листал, а уж немил. 
