Мяч прилетел и скачет. Как с ним быть?
Откуда-то свалился — ну и ладно?
Зажмуриться? Нет, прыгает. Пнуть в сныть,
не в эту для борща, — туда, где пятна
её белым-белы и мера им —
непроторённый край без карт и встречных,
мячом интересующихся? Злым
ударом отослать в бесчеловечный
полёт по баллистической кривой
с заносом в безвоздушное поганство.
Не перестал, подскакивает. Кой
чертяка, я подумал и смутьянством
был одолён: «Забота о мяче», —
сказал я в трубку, на конце которой
была она. «Собаки нет; в свече
нет ничего плохого, чтобы ссорой
свеча его кончалась; нет детей;
так пусть хотя бы мяч посуду в доме
колотит, пусть хоть всю; лови скорей,
неси его скорей. Твоя, в истоме», —
ответила она. — «И окна?» — «Да», —
ответила она с тоской и мёдом.
«С башкирским?» — «Диких пчёл». — «Не ерунда». —
«Красивенький?» — «И резвый же». — «С прилётом!»
Откуда-то свалился — ну и ладно?
Зажмуриться? Нет, прыгает. Пнуть в сныть,
не в эту для борща, — туда, где пятна
её белым-белы и мера им —
непроторённый край без карт и встречных,
мячом интересующихся? Злым
ударом отослать в бесчеловечный
полёт по баллистической кривой
с заносом в безвоздушное поганство.
Не перестал, подскакивает. Кой
чертяка, я подумал и смутьянством
был одолён: «Забота о мяче», —
сказал я в трубку, на конце которой
была она. «Собаки нет; в свече
нет ничего плохого, чтобы ссорой
свеча его кончалась; нет детей;
так пусть хотя бы мяч посуду в доме
колотит, пусть хоть всю; лови скорей,
неси его скорей. Твоя, в истоме», —
ответила она. — «И окна?» — «Да», —
ответила она с тоской и мёдом.
«С башкирским?» — «Диких пчёл». — «Не ерунда». —
«Красивенький?» — «И резвый же». — «С прилётом!»