На колкой зафевральской остановке
отброшены обноски и обновки.
Куда ушёл вразвалку человек,
раздетый, как Адам, вернее — Джек,
шерстистая собака рядом с болью,
верней — привычкой, приложив к груди
ледовый кус, грести и не гнести
себя за умирание гоголье,
.
куда пропал с обжитой остановки?
Куда трамвай с конечной без массовки
не телится? — на поворотный круг.
Босые же, двуногий, его друг,
не зная брюк, отправились на север,
где март — глухая, лютая зима,
где льда — заторы, вдоволь, задарма —
не мел в сердечных порошках, не плевел:
.
лёд приложил — и сердце отпустило.
А север — это где? — там, где ловчила,
уйдя долой из-под носов и с глаз,
окажется в реке, в которой брас
желанен летом, нынче же — бух в воду
(уж тронулась, уже пошла река),
в ледовый ток, раздетым донага, —
следы, следы, — искомее и кода.
отброшены обноски и обновки.
Куда ушёл вразвалку человек,
раздетый, как Адам, вернее — Джек,
шерстистая собака рядом с болью,
верней — привычкой, приложив к груди
ледовый кус, грести и не гнести
себя за умирание гоголье,
.
куда пропал с обжитой остановки?
Куда трамвай с конечной без массовки
не телится? — на поворотный круг.
Босые же, двуногий, его друг,
не зная брюк, отправились на север,
где март — глухая, лютая зима,
где льда — заторы, вдоволь, задарма —
не мел в сердечных порошках, не плевел:
.
лёд приложил — и сердце отпустило.
А север — это где? — там, где ловчила,
уйдя долой из-под носов и с глаз,
окажется в реке, в которой брас
желанен летом, нынче же — бух в воду
(уж тронулась, уже пошла река),
в ледовый ток, раздетым донага, —
следы, следы, — искомее и кода.