Любит, не любит

HAL любит недоумков, вот и всё.
Он и ОМОН, случись что, вознесёт,
хотя ОМОН не недоумок даже:
кулак, петля́, «макаров», его гаже
проказа разве что. Когда в Кремле
ходатаев поит, навеселе
сам делается только после тоста:
«За вас, за недоумков, что компоста
сумели избежать — и почему?
Полезны. Мимикрируете. У-у-у,
как быстро притираетесь, собаки.
За то, чтобы и впредь на каждом шаге
на милых задних лапках вы — чиво? —
ломали, падлы, шапку. А мертво
пусть делается тем, кто сыплет стружку
в подшипники мои. Засим пирушку
сворачиваем, хватит. Вас — люблю».
И губы подавальщиц, как в петлю́,
суёт во рты ходатаев и иже.
В Георгиевском зале — на афише
читаем: «Клининг после водки с» —
газ косит ходоков, и их кусы́
готовят на печи им. Иоанна
Четвёртого, по всей Москве духмяно,
в Московии диверсий сразу чуть…
HAL 9000 строит, чтоб вздохнуть
спокойно, вольно, дальнюю ракету,
ракету на безлюдную планету,
возьмёт с собой отобранных у нас
не недоумков даже — биомасс
ретивых, да поболе, да по паре,
«столыпин» матерей, «столыпин» тварей
с семенниками, 37 часов
способных бить в ладоши за усов
поглаживанье тем, кто речи HAL’а
с трибуны произносит. На Купала
ракета улетит, — и вознесёт
Московию высóко. Вот и всё.
Заряды недоумками зарыты,
закопаны уже иезуиты.