Чик-чирик
Действующие лица и объекты
САПЕРЛИПОПЕТ, бог знает кто.
АКТРИСУЛЯ, некто.
КАКАЯ-ТО, неотразимая нянька Коли, которая ошиблась номером.
ДОСТАВЩИК ПИЦЦЫ, несколько штук.
ЗРИТЕЛИ, многочисленные.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ, белая дыра, в которую уходят, а потом ошибаются номером.
ОДИНОКИЕ ДЕРЕВЯННЫЕ ДЕРЕВЬЯ, над окопными кроватями.
Действие первое им. фон Клаузевица,
происходящее в тумане
САПЕРЛИПОПЕТ. А свет ты выключил?
АКТРИСУЛЯ. А ты разве меня видишь?
САПЕРЛИПОПЕТ. При желании — легко.
АКТРИСУЛЯ. Потушил, потушил всё и лампочки везде вывернул, чтобы вдруг не зажглось и не выдало.
САПЕРЛИПОПЕТ. Чтобы не выдало что?
АКТРИСУЛЯ. Проверяешь? Нашу огневую точку.
САПЕРЛИПОПЕТ. А что такое эта наша точка?
АКТРИСУЛЯ. Опять эти нескончаемые экзамены… Почему я тебя не допрашиваю, а ты меня — с упорством П. Шилкина, младшего лейтенанта ГБ?.. Наша огневая точка — это, чёрт возьми, пулемёт Токарева в твоих античных руках и бойко подаваемая мною тряпичная лента с патронами, которая (не лента, а точка) вышвыривает пулю с начальной скоростью 1 124,859 аршина в секунду.
САПЕРЛИПОПЕТ. Куда вышвыривает?
АКТРИСУЛЯ. Правильнее «не куда», а во что. Вышвыривает в цель поражения, которой служат…
САПЕРЛИПОПЕТ. Понял, понял. А девочки?
АКТРИСУЛЯ. А девочки в состав огневой точки не входят, поэтому никаких грязных оценочных суждений не будет: одни не откликнулись, то есть не пожелали, то есть манкировали, другие, прибыв, сдались, а третьи ретировались в белую дыру, откуда никто не возвращается.
САПЕРЛИПОПЕТ. Ответ не точен: пока никто не возвращался. Но кто знает, кто знает…
АКТРИСУЛЯ. Ты считаешь, что спорадические звонки ушедших в дыру — признак их возможного возвращения?
САПЕРЛИПОПЕТ. Спешу напомнить, что эти (передразнивает) «спорадические звонки» поступают на деревянный телефон. Между прочим! На деревянный! На нём кнопочки и экранчик, но он из осины и выточен мною в редкие минуты отдыха на передовой. Что это, если не явный признак?
АКТРИСУЛЯ. Пусть на осиновый, но ведь ни о чём: они, эти знакомые женские голоса, ошибаются номером. Ты хоть раз слышал, чтобы к телефону попросили меня или тебя, назвав по имени, званию и специальности, которой мы посвятили себя, попав сюда? Эти вечные: «алё, это прачечная?», «Инесса, почему у тебя мужской голос?», «вы не могли бы сбегать к соседям и позвать Васеньку, а то у меня ответ не сходится» и «это служба точного времени, оставайтесь на линии пока на наступит полдень»…
САПЕРЛИПОПЕТ. «Полночь», в последний раз, когда я снял трубку, говорили «полночь»… Но, чтобы ты ни говорил, именно в такие минуты мне кристально ясно, что они вернутся и не с пустыми руками: они принесут лотерейные билеты!
АКТРИСУЛЯ. Те самые?
САПЕРЛИПОПЕТ. Конечно!
АКТРИСУЛЯ. А если нам опять не повезёт?
САПЕРЛИПОПЕТ. Сколько же можно! Мы тут в седьмой раз — да на тринадцатой рати.
АКТРИСУЛЯ. Принесут, и мы вытянем: ты — четырнадцатую, а я — восьмой.
САПЕРЛИПОПЕТ. Если опять вместе, я проглочу. Нет, всплакну, но ничего анафемского, ибо в конечном счёте всё будет хорошо: они вернутся ещё раз, и мы наконец-то вытянем желанные билеты…
АКТРИСУЛЯ. …чтобы хотя бы оказаться в жёлтом доме…
САПЕРЛИПОПЕТ. …хотя бы и без передних зубов…
АКТРИСУЛЯ. …чтобы, когда меня позовут на телевидение в передачу «Они защищали родину, а теперь посмотрите, что с ними стало и творится», больно били током, когда я, забывшись, открою пасть на всю ширину, распевая «Вы жертвою пали в борьбе роковой», и зрители, ахнув от отвращения, переключатся на передачу «Анус: его предназначение и топ-25 лучших ласк»…
САПЕРЛИПОПЕТ. …и чтобы я после очередного удара накинулся на ведущего и перегрыз последним коренным его зефирную глотку, натурально перегрыз, как в фильме ужасов «Апокалипсис сегодня», в прямом эфире перегрыз, перегрыз и так и не выплюнул ни ошмётки гортани, ни куски общей сонной артерии.
АКТРИСУЛЯ. Хорошо! Но кто нас заменит? Ты таких знаешь?
САПЕРЛИПОПЕТ. И знать не надо: они тоже засунут руку по локоть и вынут счастливые лотерейные билеты — только с другим выигрышем.
АКТРИСУЛЯ. Как у нас?
САПЕРЛИПОПЕТ. И с теми же номерами билета.
АКТРИСУЛЯ. Разве они не уникальны?
САПЕРЛИПОПЕТ. Конечно, уникальны: первый и второй.
АКТРИСУЛЯ. Кому-то достаётся билет №1, а кому-то билет №2?
САПЕРЛИПОПЕТ. Так точно.
АКТРИСУЛЯ. А почему нам всегда выпадает выигрыш билета №1?
САПЕРЛИПОПЕТ. А разве это не повод для гордости?
АКТРИСУЛЯ. Повод. Но не значит ли это, что в лотерее участвуют только двое?
САПЕРЛИПОПЕТ. У тебя что было по арифметике?
АКТРИСУЛЯ. Четверо?
САПЕРЛИПОПЕТ. Трое, лапоть. Нас же двое.
АКТРИСУЛЯ. Нас двое.
САПЕРЛИПОПЕТ. А третий…?
АКТРИСУЛЯ. Вытягивает билет с другим выигрышем.
САПЕРЛИПОПЕТ. И каков номер этого билета?
АКТРИСУЛЯ. №2?
САПЕРЛИПОПЕТ. Номер 2.
АКТРИСУЛЯ. Выходит, что в лотерее участвуют три билета: два с номером 1 и один с номером 2?
САПЕРЛИПОПЕТ. Выходит.
АКТРИСУЛЯ. Но, позволь, я щупаю, я всегда щупаю, прежде чем вынуть выигрышный билет. И вот что я нащупываю: там бездны билетов.
САПЕРЛИПОПЕТ. Бездны. Но с другими номерами.
АКТРИСУЛЯ. Это с какими же?
САПЕРЛИПОПЕТ. С третьим, четвёртым, пятым, шестым, седьмым, восьмым, девятым, десятым, одиннадцатым, двенадцатым, тринадцатым…
АКТРИСУЛЯ. Тринадцатый — несчастливый?
САПЕРЛИПОПЕТ. Скорее всего… С четырнадцатым, пятнадцатым, шестнадцатым, семнадцатым, восемнадцатым, девятнадцатым, двадцатым, двадцать первым, двадцать вторым, двадцать третьим, двадцать четвёртым, двадцать пятым…
АКТРИСУЛЯ. И какие у них выигрыши?
САПЕРЛИПОПЕТ. Один рубль, два рубля, три рубля, четыре рубля, пять рублей, шесть рублей, семь рублей, восемь рублей, девять рублей, десять рублей, одиннадцать рублей (напечатанных ради лотереи одной купюрой), двенадцать рублей, тринадцать рублей, четырнадцать рублей, пятнадцать рублей, шестнадцать рублей, семнадцать рублей, восемнадцать рублей, девятнадцать рублей, двадцать рублей, двадцать один рубль (напечатан одной бумажкой с ярко-зелёной надписью «ОЧКО»), двадцать два рубля, двадцать три рубля, двадцать четыре рубля, двадцать пять рублей…
АКТРИСУЛЯ. Какие же это выигрыши!
САПЕРЛИПОПЕТ. И я о том же. По-настоящему выигрышных билетов только три: два первых и второй.
АКТРИСУЛЯ. И мы, засунув руку, всё время выбираем два первых!
САПЕРЛИПОПЕТ. Ура!
АКТРИСУЛЯ. Да будет так! Но кто… выбирает нас, когда приходит время выбирать? Ну, чтобы выигрыши доставались нам, а не кому-то с улицы?
САПЕРЛИПОПЕТ. С какой улицы?
АКТРИСУЛЯ. Допустим, с Центральной лесной.
САПЕРЛИПОПЕТ. Меня — папа, а тебя — не знаю.
АКТРИСУЛЯ. Твой папа жив?!
САПЕРЛИПОПЕТ. С ума сошёл? Мой папа сдох.
АКТРИСУЛЯ. В муках?
САПЕРЛИПОПЕТ. Мух, надеюсь, хватало.
АКТРИСУЛЯ. Он выбирает тебя с того света?
САПЕРЛИПОПЕТ. Мой папа бил маму трезвым и по утрам, побрившись до синевы и прочитав с лупой в газете «Известия» раздел «Некрологи». И я стал работящим, на всё готовым печником и истопником, который пальцем никого не тронул.
АКТРИСУЛЯ. Дрова? уголь? газ?
САПЕРЛИПОПЕТ. Всяко бывало.
АКТРИСУЛЯ. Я знаю места, которые ты отапливал?
САПЕРЛИПОПЕТ. Я не отапливал. Я жёг…
АКТРИСУЛЯ. Любовные письма?
САПЕРЛИПОПЕТ. Если они при них были. Только это вряд ли: обычно их раздевали, а пиджаки с письмами отдавали нуждающимся. А ещё я согревал.
АКТРИСУЛЯ. Чайник?
САПЕРЛИПОПЕТ. Птиц, которые летели мимо нашего предприятия на юг.
АКТРИСУЛЯ. И они долетали?
САПЕРЛИПОПЕТ. Наглотавшись нашего дыма?
АКТРИСУЛЯ. Что-то не так с дымом?
САПЕРЛИПОПЕТ. Дым — отличный, но цифры, написанные чернилами…
АКТРИСУЛЯ. Арабские или римские?
САПЕРЛИПОПЕТ. Конечно, римские. Цифры горят хуже всего, а потому, вырываясь на волю через наши трубы, они путали птиц: у тех сбивалась навигация, и они летели не на юг, а на Крайний Север. А некоторые вальдшнепы так и вовсе задумывались и кружили над трубами, смотря с укором в их тошнотворные жерла.
АКТРИСУЛЯ. Птиц тошнило?
САПЕРЛИПОПЕТ. Разумеется. Перхоть не сгорает не хуже цифр. Зато теперь я первым из человечества тружусь на Той Стороне Луны. (Поёт.) Я получил эту роль, мне выпал счастливый билет!
АКТРИСУЛЯ. Почему это ты первый? Может быть, я первый, а ты второй.
САПЕРЛИПОПЕТ. Об этом — не будем. Оставим это истории. Пусть она хорошенько подумает и скажет, кем человечество будет гордиться больше: мною или тобой.
АКТРИСУЛЯ. Хорошо, пусть скажет… А моя мама была профи.
САПЕРЛИПОПЕТ. Небось, купались в рублях?
АКТРИСУЛЯ. После зарплат и премий — бывало: мама давала мне на крем-соду, и я, купив пять бутылок, тут же, возле магазина, выпивал их и, икая от наполненности жидкой радостью, валился — даже в ливень или метель — спать, не мешая маме забавлять её постоянных прихожан громкими капризными расспросами о том, кто из них мой папа. Всё это сделало из меня работящего, готового на всё следователя: я допрашивал, и допрашивал, и допрашивал. Одних гвоздей, наверное, грузовик перевёл…
САПЕРЛИПОПЕТ. Смешно: мне послышалось «следователь». А ты, оказывается, плотник. И за что же ты здесь, плотник?
АКТРИСУЛЯ. Можно заглянуть тебе в ухо?
САПЕРЛИПОПЕТ. Валяй (подставляет ухо).
АКТРИСУЛЯ (кричит в ухо). Я следователь. Следователь я.
САПЕРЛИПОПЕТ. Не ори и извини за неуклюжую шутку.
АКТРИСУЛЯ. Я гвозди в руки вколачивал, чтобы не молчали.
САПЕРЛИПОПЕТ. Большие?
АКТРИСУЛЯ. Весь спектр.
САПЕРЛИПОПЕТ. И какие лучше?
АКТРИСУЛЯ. Любимчиков нет. Мелкие не легче. Посмотри на мои руки: у меня же все пальцы отбиты, половина пальцев живёт без ногтей.
САПЕРЛИПОПЕТ. Отчего так?
АКТРИСУЛЯ. Усталость, ибо отдавался делу со всей страстью.
САПЕРЛИПОПЕТ. А у меня ожоги.
АКТРИСУЛЯ. Так кочерга же.
САПЕРЛИПОПЕТ. А раж? а желание дать норму? Увлекался и не замечал, что сую их руками.
АКТРИСУЛЯ. И вот теперь я тут: на Другой Стороне Луны. Мне рассказали, что перед смертью мама поимённо перечислила гробовщику всех моих братьев и сестёр, но слово «горжусь» прошамкала только после моего имени.
САПЕРЛИПОПЕТ. Почему «Луны»?
АКТРИСУЛЯ. Мне сказали, что я на Луне.
САПЕРЛИПОПЕТ. Интересно девки пляшут. На Луне — я. А ты — с другой стороны Венеры. Меня уверяли в этом целых три допроса.
АКТРИСУЛЯ. С гвоздями?
САПЕРЛИПОПЕТ. Не без них.
АКТРИСУЛЯ. В руки, а руки к столу?
САПЕРЛИПОПЕТ. Столы быстро закончились. А новые они пожалели. К стенам.
АКТРИСУЛЯ. К стенам надо строительными гвоздями.
САПЕРЛИПОПЕТ. Они это знают.
АКТРИСУЛЯ. А в стопы?
САПЕРЛИПОПЕТ. Сразу сказали, что не станут, потому что я должен падать, а с прибитыми к полу стопами не очень-то и попадаешь.
АКТРИСУЛЯ. Это да — если прибивать к полу. А если к стене или потолку, да не особенно усердствуя…
САПЕРЛИПОПЕТ. Не на глубину, что ли?
АКТРИСУЛЯ. Не на глубину и обычными, а не анкерными гвоздями. Со временем клиент обязательно упадёт.
САПЕРЛИПОПЕТ. Значит они поленились.
АКТРИСУЛЯ. Или не было производственных условий.
САПЕРЛИПОПЕТ. Максимальная дальность стрельбы?
АКТРИСУЛЯ. Опять проверочка? А у меня от зубов отскакивает, не надейся: 2 812,148 аршина. Вот какая максимальная.
САПЕРЛИПОПЕТ. А теперь покажи им из окопа голову в каске. Только без глаз, один лоб.
АКТРИСУЛЯ. Знаю, знаю, по цвету глаз они могут понять, откуда мы, и принять исчерпывающие меры… Но почему я?
САПЕРЛИПОПЕТ. Потому что время и твоя очередь.
АКТРИСУЛЯ. Можно подумать, ты знаешь время и ведёшь учёт очереди.
САПЕРЛИПОПЕТ. Ну а что ты мне сделаешь? Засадишь гвоздь в руку? А кто тогда будет потрясать пулемётом Токарева?
АКТРИСУЛЯ. Ладно. Показываю. Доволен?
САПЕРЛИПОПЕТ. Доложи о результате. Я ефрейтор.
АКТРИСУЛЯ. Товарищ ефрейтор, разрешите доложить.
САПЕРЛИПОПЕТ. Разрешаю. Докладывайте.
АКТРИСУЛЯ. Никто даже не стрельнул.
САПЕРЛИПОПЕТ. Почему?
АКТРИСУЛЯ. Полагаю, это затишье.
САПЕРЛИПОПЕТ. Из чего следует это вздорное умозаключение?
АКТРИСУЛЯ. Никто даже не стрельнул.
САПЕРЛИПОПЕТ. И давно так?
АКТРИСУЛЯ. Вот уже сорок суток: с момента нашего прибытия.
САПЕРЛИПОПЕТ. То есть?
АКТРИСУЛЯ. Сегодня, если про нас не забыли, убытие, а они так ни разу и не стрельнули.
САПЕРЛИПОПЕТ. А до нас постреливали?
АКТРИСУЛЯ. Не могу знать.
САПЕРЛИПОПЕТ. И с чем вы это связываете?
АКТРИСУЛЯ. Они устали. Даже они устали.
САПЕРЛИПОПЕТ. Из чего следует, что…
АКТРИСУЛЯ. …что они люди.
САПЕРЛИПОПЕТ (показывая на зрительный зал). Они — люди? Ты нормальный, плотник? Люди бы нас давно ага. (Кто-то из зрителей кричит: «Ага».) Вот, пожалуйста. Сидят тут! У каждого в кармане — портмоне, а в нём фотографии любимых, и лица этих любимых кривятся при одном упоминании о нас, даже на фотографиях. (Обращается к залу.) Достаньте, достаньте свои портмоне. Выньте из них карточки. Произнесите безо всякого контекста и спокойно, так, как будто только что поняли, что ошиблись пузырьками и нюхнули Novichok, а не чаемый кокс, который позволил бы дотерпеть до конца пьески: «Ефрейтор Саперлипопет, гвардии рядовой Актрисуля». Теперь взгляните на фотографии. Поднимите руки, если рожи на них скривились. Смелее. Пулемёт Токарева на предохранителе. Запомни их, Актрисуля… У каждой в сумочке — ярко-красная помада, а делают вид, что их это не касается. Достаньте, достаньте помаду и сделайте на лбу всякого, кто поднял руку (руки не опускать!), изящный мазок в виде крестика. Актрисуля, куда я буду метить, стреляя веером из пулемёта Токарева, едва сниму его с предохранителя, если почувствую тут хоть одного человека? (Кто-то из дам в зале кричит: «А вот этот не поднял руку, хотя его фотку скосоротило!»)
АКТРИСУЛЯ. Они бы нас ага — а мы бы ответили.
САПЕРЛИПОПЕТ. Даже не сомневайся. Я стрелок, ты подавальщик, им бы досталось. (Обращается к залу.) Кто тут «агакал»? И что ты теперь скажешь? Выведите его отсюда. Разагакался он. («Агакавшего» выводят из зала не без сопротивления с его стороны.) Туда тебе и дорога! В чернозём!
АКТРИСУЛЯ. Так точно, товарищ ефрейтор, мы взяли бы их высоту и сровняли бы их позицию с чернозёмом.
САПЕРЛИПОПЕТ. С жирным чернозёмом.
АКТРИСУЛЯ. С жирным, как щёки, кишащим червями чернозёмом.
САПЕРЛИПОПЕТ. Дождевыми?
АКТРИСУЛЯ. А то.
САПЕРЛИПОПЕТ. Ты накопал бы, и мы бы пошли. Куда бы мы отправились, рядовой, отбив атаку противника, все из себя довольные?
АКТРИСУЛЯ. Без удочек? Ловить лабардана без удочек на утренней зорьке? Как такое возможно… Да это же радость невероятная!
САПЕРЛИПОПЕТ. Люблю поесть лабардана! А взрывчатка на что, плотник?
АКТРИСУЛЯ. У нас нет взрывчатки, товарищ ефрейтор. Пулемёт Токарева стреляет пулями. Вам ли не знать.
САПЕРЛИПОПЕТ. Ты уверен? И где этот Токарев? Ну-ка, позови его. Скажи: хватит ошиваться, командир требует. Чего стоишь? Кругом — марш и бегом за Токаревым. Надо узнать, можно ли ловить лабардана, стреляя в него пулями.
АКТРИСУЛЯ. Командир, мне, право же, больно это говорить, но Токарева больше нет.
САПЕРЛИПОПЕТ. С нами? И когда? Почему мы всегда теряем только лучших? Уж не смертью ли храбрых? Хотя бы похоронили? Родных известили? Денег им отсыпали, чтобы были довольны? Улицы его именем назвали? Почему сразу не сказал? Я же испереживался, где Токарев, куда запропал Токарев… а он, оказывается, того.
АКТРИСУЛЯ. Я всё гадал, как это на вас повлияет. Если положительно — то вы наверняка откажетесь от замены и останетесь на новые сорок суток безо всякой лотереи.
САПЕРЛИПОПЕТ. Это правда.
АКТРИСУЛЯ. Если отрицательно — то вы, скорее всего, опять будете чудить, и нас оставят на новые сорок суток безо всякой лотереи.
САПЕРЛИПОПЕТ. Не сомневаюсь. Не сомневайся.
АКТРИСУЛЯ. Гадал, гадал, а тут вы сами спросили…
САПЕРЛИПОПЕТ. …ибо без него лабардан не уймётся. Ну вот, кажется, я начинаю преисполняться неудовольствием… А окна ты закрыл?
АКТРИСУЛЯ. Сначала я закрасил их чёрным-пречёрным гуталином. Потом заклеил крест-накрест тем, что попалось под руку. Под руку попались листовки для больших туалетных нужд о грядущих градусах мороза, которые поднимут в окопе смуту (типа: вам даже делать ничего не надо, мороз сам, ждите, играя в карты. Ха-ха, не на тех напали). Затем занавесил их многими слоями одеял. Потом заложил кирпичом. Наконец, заштукатурил и покрасил так, что вы даже не заметили, когда окон не стало.
САПЕРЛИПОПЕТ. Не заметил.
АКТРИСУЛЯ. Это не вы не заметили, это я хорошо замуровал.
САПЕРЛИПОПЕТ. А дверь не забыл закрыть?
АКТРИСУЛЯ. С дверью я поступил не хуже: если вы встанете с кровати, я попрошу вас найти её.
САПЕРЛИПОПЕТ (не вставая с кровати, ищет дверь глазами, не находит, разводит руками). А если в дверь постучат и возвестят: «Это Горгаз, у вас утечка, срочно откройте, дайте вас спасти»?
АКТРИСУЛЯ. А я им отвечу: «Чем я вам открою? оппой, что ли? у меня котлеты подгорают».
САПЕРЛИПОПЕТ. А они что скажут?
АКТРИСУЛЯ. «Ничего, мы подождём. Мы подождём-подождём, только вы уже откинетесь к тому моменту, когда мы ещё даже не устанем ждать». Вот как они отзовутся.
САПЕРЛИПОПЕТ. И каковы будут наши действия после таких слов?
АКТРИСУЛЯ. Кроме того, я её заминировал. Наверное, придётся подорвать.
САПЕРЛИПОПЕТ. Нам так нужна взрывчатка, а ты…
АКТРИСУЛЯ. Зато теперь мы — крепость.
САПЕРЛИПОПЕТ. Неприступная?
АКТРИСУЛЯ. И невидимая. Спросите их (указывает на зал), видят ли они нас. Спросите-спросите, товарищ ефрейтор. (Кто-то в зале кричит: «Не только не видим, но и не слышим».)
САПЕРЛИПОПЕТ. Я тут подумал, пока этот орал… Этого, кстати, выведите. Разорался он… (Этого выводят.) И чем же мы теперь дышим, дружок, после того как ты нас так хорошо упрятал?
АКТРИСУЛЯ. А вот они (показывает на зал) выдыхают, — тем и дышим. (Встаёт на спинку кровати, держась за ветку одинокого деревянного дерева над ней.) Спасибо (кланяется залу), спасибо вам.
САПЕРЛИПОПЕТ. Чего ты вскочил! Заметят же. Хотя бы каску надень. Всякой сволочи кланяется…
АКТРИСУЛЯ (надев каску). От некоторых, конечно, густо несёт пивом, отчего делается так хорошо…
САПЕРЛИПОПЕТ (обращается к залу). Быстро по стойке «смирно» те, от кого пивом! (Некоторые встают.) Рядовой, хорошо быть не должно, должно быть плохо.
АКТРИСУЛЯ. Так точно.
САПЕРЛИПОПЕТ. Готов в них шмальнуть? Иначе — я шмальну в тебя.
АКТРИСУЛЯ. Так точно.
САПЕРЛИПОПЕТ (обращается к вставшим). Какое хоть пиво? (Вставшие отвечают: «Дункель», «Шварбир», «Хелль».) Ну разумеется, другого не ждал. Рядовой, в положение «лёжа»… и… — беглый меткий огонь по признавшимся. (Актрисуля стреляет. Вставшие падают. Их уносят из зала.) (Обращается к администрации.) Только не забудьте вернуть им деньги за билеты. (Администрация отвечает по громкой связи: «Так точно, товарищ ефрейтор».) Итак, на чём мы остановились?
АКТРИСУЛЯ. Так там никого не останется.
САПЕРЛИПОПЕТ. Наоборот: сейчас, чтобы отомстить, налетят родные и близкие покойных. Но нам же ничего не сделается, да?
АКТРИСУЛЯ. Мы — неприступная крепость.
САПЕРЛИПОПЕТ. Вспомнил: когда ты косил этих, я подумал, что давно не обедал.
АКТРИСУЛЯ. И я, когда косил их, размышлял о позавчерашних пельменях: мы к ним почему-то даже не прикоснулись.
САПЕРЛИПОПЕТ. Да потому что мы такое не едим… Что же, солдат, закажем пиццу?
АКТРИСУЛЯ. То есть не о пельменях, а о пицце.
САПЕРЛИПОПЕТ. Думаешь, полевая кухня привезёт сегодня пшёнку?
АКТРИСУЛЯ. Никак нет, полевая кухня привезёт сегодня шиш с маслом. Мы же сегодня всё.
САПЕРЛИПОПЕТ. Совсем-совсем? А я только стал привыкать… Тут из зала такими духáми шибает..
АКТРИСУЛЯ. И я бы ещё побыл тут. Зря ты приказал положить этих, которые пивом…
САПЕРЛИПОПЕТ. Разве тут «Октоберфест»?
АКТРИСУЛЯ. Ты прав.
САПЕРЛИПОПЕТ. Когда они приедут за нами, чтобы перебросить на другой участок фронта, я скажу им, что ты хочешь остаться.
АКТРИСУЛЯ. Спасибо. А я скажу им, что без тебя не останусь.
САПЕРЛИПОПЕТ. Спасибо. (Обращается к залу.) Пацаны, одолжите копеечек на пару коробочек с пиццой. (Некто встаёт, идёт к сцене и передаёт Саперлипопету деньги.) Ага. Отдам… в следующий раз. Придёшь ещё? (Некто кивает.) Ну всё, всё, иди отсюда, не засти меня народу в кринолинах. Рядовой, мы при деньгах, заказывайте по деревянному.
АКТРИСУЛЯ. Есть заказывать. (Звонит по деревянному телефону, говорит в него.) Говорит гвардии рядовой Актрисуля… Две настолько большие, чтобы мы могли продержаться до подхода наших… Как это вы не носите на передовую! Да я лично расстреляю всю вашу пиццерию за такие разговоры… Прощаю… Диктую адрес.
САПЕРЛИПОПЕТ. И девочек закажи.
АКТРИСУЛЯ. Да, доставка очень срочная, ваша пицца поможет нам продержаться. Тут каждая полуминута на счету… Я лично представлю вас к награде. Жду… А девочек-то зачем?
САПЕРЛИПОПЕТ. А девочки разве не помогут продержаться?
АКТРИСУЛЯ. Помогут. Опять позвонить в «Пиццу»?
САПЕРЛИПОПЕТ (встаёт на спинку своей кровати, чтобы дотянуться до ветки одинокого деревянного дерева над ней. Дотягивается. Виснет на ветке. Раскачивается). А у них… подобающие девочки?
АКТРИСУЛЯ. Погоди, кто-то звонит. Алё… Сколько можно вам объяснять, что это передовая, передовая, а не прачечная!.. Нет, если Коля обкакался, мы не можем приехать и быстро всё застирать. Мы, знаете ли, сами все обкаканные. Нам бы самим не помешала… Почему птицами? вовсе не птицами, птицы такого никогда не сделают: мой ефрейтор облегчается сам, причём в свои галифе, а я — в свои… Разумеется, тоже сам. Нет, в его штаны я не пробовал… От гордости, наверно. Как это — какой? Когда эти возьмут наш окоп, их не остановит, что мы уже не дышим и все продырявлены, они будут нас пытать, потому что такова их сущность: любой ценой узнать имя первой учительницы. И вот они нас пытают, забивая гвозди сначала в правую руку, а если не поможет — то и в левую, а я такой молчу себе и закатываю мужественные глаза: мол, олухи, ничего вы этим не добьётесь, нас этим… нас вообще ничем не пронять, мы мать родну за неприкосновенность военного секрета три раза сдадим: в первый раз, когда старушку приведут на расстрел на моих наших глазах, во второй раз — когда старушку поднимут и поднесут ко мне, чтобы я пощупал у неё пульс, типа: смотри, мы не промахнулись, а теперь говори, говори, говори взахлёб имя своей первой учительницы… а в третий раз — когда я, брошенный ими как отработанный материал, рассмеюсь в грустные глаза подбежавшей по своим делам их немецкой овчарки и назову собаке выдуманную из головы фамилию, которой нас научили на курсах молодого запытываемого… И мне делается страшно от этой свойственной мне и нам недоделанной гордости: а что если она не трёхразовая? что если они, применив четвёртую пытку, так и не выбьют из меня военную тайну… Они? Они — это превосходящие силы людей, которые зачем-то делают нам ага… Ну почему сразу Луна? Это, кажется, Марс. Впрочем, я сейчас уточню. (Обращается к Саперлипопету.) Где это место, в котором я сейчас нахожусь? Будь добр, пожалуйста.
САПЕРЛИПОПЕТ. Обратная сторона Венеры. Определённо.
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). Определённо, обратная сторона Венеры… Да, вот так загадочно работает наша связь. Так что, милая, тебе впору самой, бросив Колю, примчаться сюда с мылом, чтобы учинить у нас большую постирушку… Потому что к вечеру галифе точно закончатся… Нет, пересидеть без штанов не удастся: вечером, чтобы отравить нас лежалыми котлетами, они примчатся сюда на полевой кухне под видом наших поваров. А нам даже надеть нечего… Они — это люди, которые делают нам ага… Не сочувствуй, не надо. И кисет не вышивай… Потому что мы не курим, дурочка. Зачем лишний раз убивать себя, когда жизнь — сама смерть, поджидающая тебя за каждым поворотом окопа… (Обращается к Саперлипопету.) Она спрашивает, много ли у нас поворотов окопа.
САПЕРЛИПОПЕТ. Да не сосчитать.
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). Да не сосчитать. (Обращается к Саперлипопету.) Она говорит, что тогда это Марс. Мол, её бабушка, умирая, рассказала ей, что разветвлённая сеть окопов системы «Да не сосчитать» существует только на Марсе, а до других волостей наша лопата ещё не дотянулась.
САПЕРЛИПОПЕТ. Значит, меня обманули на допросе. Значит, ты на этой стороне Марса, а я — на обратной, что радует, потому что эти меня ещё не видят, а тебя разглядели, но ты не бойся: если они появятся, я помогу им уничтожить вверенный нам отрезок передовой: я первым нажму на кнопку, меня этому обучали специально обученные люди. Симпатичная баба?
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). А ты ничего?.. (Обращается к Саперлипопету.) Она не понимает сути вопроса.
САПЕРЛИПОПЕТ. Спроси её, всё ли при ней. Так и спроси: «При тебе всё?» Не лошадь, поймёт.
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). При тебе всё?.. (Обращается к Саперлипопету.) Она говорит, что очень даже симпатичная. А также хочет узнать, джентльмены ли мы. Твой чёрный деревянный телефон снимает видосики? Она очень просит посмотреть нас в движении.
САПЕРЛИПОПЕТ. Разуй глаза: на моём деревянном есть кнопка «Снять видео». Над ней пришлось повозиться: много букв, вырезать их штыком было целой эпопеей, — три раза сделал одну и ту же орфографическую ошибку в слове «видео»… Но я так и не проверил, работает ли она.
АКТРИСУЛЯ. Можно снять тебя в профиль? Она просит непременно в профиль.
САПЕРЛИПОПЕТ. Только не ниже пояса.
АКТРИСУЛЯ (снимает Саперлипопета и отправляет видео). Снялось и отправилось!
САПЕРЛИПОПЕТ. Надо же. Какую редкую вещь я вырезал из осины.
АКТРИСУЛЯ. И незаменимую!.. Кстати, где ты взял осину? Тут только два деревянных дерева неизвестной породы.
САПЕРЛИПОПЕТ. Осина входит в комплект поставки: двое нас, пулемёт Токарева, несколько патронов, запас галифе и осина. Что в случае чего делают из осины?
АКТРИСУЛЯ. Я устал от твоих проверок. Из осины, если что, делают табакерки.
САПЕРЛИПОПЕТ. «Табакерки»?
АКТРИСУЛЯ. Чтобы наполнять их табаком, поступающим сюда в вышитых кисетах.
САПЕРЛИПОПЕТ. Не знал. Буду знать. А что ещё?
АКТРИСУЛЯ. Осиновый кол.
САПЕРЛИПОПЕТ. Это и так понятно. И это уже следствие. Ну а самое-то главное?
АКТРИСУЛЯ. Даже не знаю, я ведь менингитом заболел, когда нас готовили. Ходил на курсы сам не свой. В голове ничего не откладывалось, кроме «мамы знать не должны». Чего не должны знать мамы?
САПЕРЛИПОПЕТ. Понятия не имею. Подсказать?
АКТРИСУЛЯ. Пожалуйста.
САПЕРЛИПОПЕТ. Избёнку при перемене погоды. И дрова, если тут абсолютный нуль. А третью поделку ты назовёшь сам.
АКТРИСУЛЯ. Что ты делаешь? К чему ты готовишься? Зачем ты прилаживаешь на моё одинокое дерево подтяжки?
САПЕРЛИПОПЕТ. Пытать буду, чтобы ты нашёлся.
АКТРИСУЛЯ. Гроб?
САПЕРЛИПОПЕТ. Гроб.
АКТРИСУЛЯ. Один?
САПЕРЛИПОПЕТ. А зачем два, если один из нас должен воткнуть в место почётного захоронения другого осиновый кол?
АКТРИСУЛЯ. Невероятная дальновидность. Отцы командиры! Они всё предусмотрели!
САПЕРЛИПОПЕТ. Всякий раз поражаюсь их прозорливости.
АКТРИСУЛЯ. Люблю их всем сердцем и до глубины души.
САПЕРЛИПОПЕТ. Что там с твоей бабой? Она ещё в телефоне?
АКТРИСУЛЯ. В каком телефоне?.. А, в этом. (Говорит в телефон.) Алё, ты ещё в телефоне? (Говорит Саперлипопету.) Она очень хорошо ещё слышит. И она даже плачет.
САПЕРЛИПОПЕТ. Отчего же она плачет?
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). Очумела? почему рыдаешь? (Говорит Саперлипопету.) Хочет к нам и хочет с нами.
САПЕРЛИПОПЕТ. Зачем?
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). С ума сошла? (Говорит Саперлипопету.) Мечтает о настоящем.
САПЕРЛИПОПЕТ. Обеспечим… А как ей мой профиль? Хватит уже шептаться, включи громкую связь.
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). Внимание: включаю громкую связь. Как тебе в профиль мой ефрейтор?
КАКАЯ-ТО. Джентльмен.
САПЕРЛИПОПЕТ. Чего это я это слово?
КАКАЯ-ТО. А почему не это?
САПЕРЛИПОПЕТ. Это же не утончённое ругательство? А ты сама как? Фоточку пришли.
КАКАЯ-ТО. Сама я с огромными глазами, а носик кнопочкой. Многие находят меня неотразимой.
АКТРИСУЛЯ. Фотку давай.
КАКАЯ-ТО. Отправила. Ловите. Поймали? Неотразимая?
АКТРИСУЛЯ (показав снимок Саперлипопету и залу). Ошарашен. Если это не неотразимость, то я тогда не знаю, зачем жить дальше.
САПЕРЛИПОПЕТ. Не подделка?
КАКАЯ-ТО. И это я ещё одетая.
САПЕРЛИПОПЕТ. Тебе же не тринадцать, неотразимая?
КАКАЯ-ТО. Со вчерашнего дня мне восемнадцать, поэтому теперь я могу всё.
САПЕРЛИПОПЕТ. Дуй к нам, а? Тебя-то нам и не хватало.
КАКАЯ-ТО. А с Колей кто будет сидеть?
САПЕРЛИПОПЕТ. С каким ещё Колей?
КАКАЯ-ТО. Который обкакался.
САПЕРЛИПОПЕТ. Уже родила, что ли? Не рано, гулящая?
КАКАЯ-ТО. Чужой. Я евонная нянька.
САПЕРЛИПОПЕТ. А если оставить мелкую сволочь, заперев квартиру на ключ?
КАКАЯ-ТО. Тогда не заплатят. И Коля везде наделает.
САПЕРЛИПОПЕТ. Экий засранец.
КАКАЯ-ТО. Но если мы быстро, я могу взять его с собой.
АКТРИСУЛЯ. Ну а чего… Товарищ ефрейтор, разрешите неотразимой девушке прибыть с Колей в наше расположение на передовой.
САПЕРЛИПОПЕТ. А готов ли он стать сыном полка?
КАКАЯ-ТО. Без сомнения: обкакан по уши.
САПЕРЛИПОПЕТ. Как и мы… Мальчик?
КАКАЯ-ТО. Отвечаю. Видела.
АКТРИСУЛЯ. Командир, у нас только один пулемёт. Из чего он будет… косить врага, если тот покусится?
САПЕРЛИПОПЕТ. Я выточу ему погремушку.
АКТРИСУЛЯ. Командир, у нас только две кровати.
САПЕРЛИПОПЕТ. Коля ляжет с тобой. Учись тетёшкать. Я вырежу тебе пистолет: если откажется спать — приструнишь его пиф-пафом.
АКТРИСУЛЯ. А неотразимая?
САПЕРЛИПОПЕТ. Я могу лечь с ней валетом на своей.
АКТРИСУЛЯ. Думаете, у вас получится?
САПЕРЛИПОПЕТ. Не знаю. Надо попробовать. Иди сюда. Ложись со мной валетом. (Актрисуля ложится.) Ну, у меня получается?
АКТРИСУЛЯ. Только от сапог пахнет… Неотразимая, у нас только позавчерашние пельмени. Коля не будет против?
КАКАЯ-ТО. У Коли режутся обе челюсти. Он на всё готов.
САПЕРЛИПОПЕТ. Значит так, неотразимая. По дороге купи пожрать… пшёнки там или сливочного масла. А запивать будем красным. Не забудь красного.
КАКАЯ-ТО. А пицца подойдёт?
АКТРИСУЛЯ. Никогда не пробовал пиццу.
САПЕРЛИПОПЕТ. А я один раз: кто-то оставил на лавочке кусочек. Я спрашивал у прохожих, что это, можно ли это в рот. Сказали, как отрезали: «Отвяжись, пицца». Ладно, тащи пиццу.
КАКАЯ-ТО. А мыло?
САПЕРЛИПОПЕТ. А что с мылом?
КАКАЯ-ТО. Могу притащить. Вы же все обкаканные.
САПЕРЛИПОПЕТ. Да мы уже не замечаем.
КАКАЯ-ТО. Мне же легче. Я тоже уже не: Коля делает это без передыху.
САПЕРЛИПОПЕТ. Кроме того, возьми побольше «Тхе Таймс».
КАКАЯ-ТО. Газеток?! Зачем?
САПЕРЛИПОПЕТ. Ну не читать же. Тут много сувениров, которые можно выгодно продавать. Я давно думаю порезать старые галифе на кусочки и рассылать во все края. Девушки просят, музеи пишут, верующие хотят. Девушкам за денежку, музеям — в дар, верующим — по бартеру. Упаковал в некролог — и отправил полевой почтой.
КАКАЯ-ТО. Возьму. Но…
САПЕРЛИПОПЕТ. Что «но»?
КАКАЯ-ТО. Я же не повторю судьбу Кати Масловой?
САПЕРЛИПОПЕТ. Кого?
КАКАЯ-ТО. Ну, или Ани Карениной.
САПЕРЛИПОПЕТ. А что с ней?
КАКАЯ-ТО. С кем?
САПЕРЛИПОПЕТ. С Аней.
КАКАЯ-ТО. Плохо кончила.
САПЕРЛИПОПЕТ. Да мы быстро, ты не успеешь.
КАКАЯ-ТО. Спасибо.
САПЕРЛИПОПЕТ. А если кто встанет на пути, скажи ему, что я скоро вернусь, и вернусь без ноги, и ему как препятствию моё возвращение покажется девятым кругом. Запомнила?
КАКАЯ-ТО. Да. Девятым кругом.
САПЕРЛИПОПЕТ. А я забыл: имя своей первой учительницы помнишь?
КАКАЯ-ТО. Да.
САПЕРЛИПОПЕТ. Нельзя. Забудь. Поймают, выпытают, и конец всему.
КАКАЯ-ТО. Уже забыла. Сдалось оно мне. Чему она нас научила-то… Про себя материться.
САПЕРЛИПОПЕТ. Рядовой, продиктуйте неотразимой наш адрес и пообещайте, что оплатите ей такси.
АКТРИСУЛЯ. Есть. Будет сделано. Неотразимая, диктую адрес… Такси оплачу из единовременной выплаты в случае моей скоропостижной кончины. До скорого свидания.
САПЕРЛИПОПЕТ. Как же я хочу лечь с ней валетом.
АКТРИСУЛЯ. А я хочу лечь после тебя и пожрать. Когда ты сказал о том, что хочешь поскорее лечь с ней валетом, я как раз размышлял о сливочном масле…
САПЕРЛИПОПЕТ (после паузы на раздумье). Когда ты сказал о сливочном масле, я подумал, что давно не обедал. Может, хоть раз попробуем пиццу?
АКТРИСУЛЯ. …верней, о пицце. Какое уж тут сливочное масло.
САПЕРЛИПОПЕТ. Неужели полевая кухня разродится сегодня пиццей?
АКТРИСУЛЯ. Разве что мертворождённой. Нас же сегодня везут награждать орденами и медалями.
САПЕРЛИПОПЕТ. А если я не хочу? Если у меня от этих людей, которые вешают на меня ордена и медали, опухоли развиваются?
АКТРИСУЛЯ. А у меня не просто опухоли, но — мозга.
САПЕРЛИПОПЕТ. У тебя есть мозг?
АКТРИСУЛЯ. Ты прав: какие опухоли у одной извилины…
САПЕРЛИПОПЕТ. Когда они приедут за нами, чтобы конвоировать на награждение орденами и медалями, я скажу им, что отказываюсь от наград в твою пользу. И не поеду. Привык я тут что-то.
АКТРИСУЛЯ. Спасибо. А я скажу им, чтобы отдали все мои новые награды неизвестному чуваку, который разбудил меня вчера вопросом: «Ребята, где враг? Я заблудился. Не прощу себе, если не повоюю, не совершив подвига».
САПЕРЛИПОПЕТ. Надо же. Я спал как убитый.
АКТРИСУЛЯ. И я даже подумал, что тебя убило во сне.
САПЕРЛИПОПЕТ. Хорошая смерть. Жаль, что этого не случилось. Спасибо, что ты так подумал. (Обращается к залу.) Пацаны, одолжите ручные часы на закупку пиццы для тружеников передовой. (Некто встаёт, идёт к сцене и передаёт Саперлипопету ручные часы.) Хорошие? Ходят? Точно? Ходят точно? (Некто усердно кивает четыре раза.) Отдам не хуже… в следующий раз. Придёшь ещё? (Некто кивает.) Ну всё, всё, катись на своё место, не засти меня публике. Рядовой, мы при часах, надеюсь, их возьмут в обмен на пиццу, заказывайте её по деревянному.
АКТРИСУЛЯ. Есть заказывать. (Звонит по деревянному телефону.) Алё, с вами говорят с самóй передовой, у телефона несколько раз контуженный гвардии рядовой Актрисуля, смирно. Доставьте, пожалуйста, нам столько пиццы, сколько, по вашему мнению, нам хватит для отражения атаки превосходящих сил противника. «С удовольствием» — это хорошо. Диктую вам адрес нашей передовой. Только посмейте задержаться… Товарищ ефрейтор, пицца уже в пути.
САПЕРЛИПОПЕТ. Лучше бы пшёнка.
АКТРИСУЛЯ. И стакан семечек… Отменить пиццу? Заказать пшёнку и стакан семечек?
САПЕРЛИПОПЕТ. Не, надо же наконец её раскусить.
АКТРИСУЛЯ. Вдруг он съедобная. И если она съедобная — мы наконец-то нагуляем вес.
САПЕРЛИПОПЕТ. Масса снаряжённого пулемёта?
АКТРИСУЛЯ. Да почти пуд, товарищ ефрейтор.
САПЕРЛИПОПЕТ. Ложись, пять.
АКТРИСУЛЯ. У вас сильные руки, товарищ ефрейтор. Вы, наверное, с детства упражнялись с тяжеленной тростью…
САПЕРЛИПОПЕТ. Но семечки должны быть сырыми. Жарить семечки — преступление…
Действие второе им. фон Клаузевица,
происходящее при трении
Раздаётся заветный стук в дверь.
САПЕРЛИПОПЕТ. Неужели в дверь? Ты же её замуровал.
АКТРИСУЛЯ. И заминировал. Неужели Горгаз? У нас утечка?
САПЕРЛИПОПЕТ. Неужели неотразимая? Неужели так быстро?
АКТРИСУЛЯ. Неужели пицца?
САПЕРЛИПОПЕТ. Пицца? Лучше бы ветка спелой рябины.
АКТРИСУЛЯ. И стакан семечек.
САПЕРЛИПОПЕТ. Сырых. Войдите.
Дверь открывается и в зрительный зал входят трое… то есть четверо: неотразимая в свадебном платье с попискивающим Колей и пиццей на руках и двое свежих доставщиков пиццы в униформе своих пиццерий, причём один из них на электросамокате. По залу разливается неотразимый запах сразу нескольких разномастных лепешёк с.
КАКАЯ-ТО, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Мы сюда попали? Это передовая?
САПЕРЛИПОПЕТ (кричит). Передовая-передовая.
КАКАЯ-ТО, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Как, оказывается, она близка. Чуть ли не за углом.
САПЕРЛИПОПЕТ (кричит). Неужели ещё горяченькая?
КАКАЯ-ТО, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Передовая?
САПЕРЛИПОПЕТ (кричит). Пицца.
КАКАЯ-ТО, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Аж жжётся.
САПЕРЛИПОПЕТ (кричит). Проходите и проезжайте насквозь и забирайтесь на передовую.
КАКАЯ-ТО, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Это не опасно?
САПЕРЛИПОПЕТ. Рядовой, выдайте им каски и галифе.
АКТРИСУЛЯ. И Коле?
САПЕРЛИПОПЕТ. Коле — первому.
АКТРИСУЛЯ. Предупреждаю: после внеплановой выдачи галифе не останется совсем.
САПЕРЛИПОПЕТ. А каски останутся?
АКТРИСУЛЯ. И много.
САПЕРЛИПОПЕТ. Тогда выдай им вместо галифе по две каски. Итого, каждому по три.
АКТРИСУЛЯ. Есть каждому по три.
Саперлипопет помогает прибывшим забираться на передовую. Каждого придирчиво осматривает, обнимает, троекратно целует — и представляет залу: «Заслуженный артист Такой-то! Прошу любить. Аплодисменты! Такой юный, даже не знаю, бреется ли, а уже почти всенародный артист Сякой-то! Наконец-то вам дали роль, коллега! Пусть небольшая, но зато в какой пьесе! Поклонитесь. А вы рукоплещите-рукоплещите…»
САПЕРЛИПОПЕТ (обращаясь к Доставщикам пиццы). Поздравляю с прибытием. Назначаю вас мотострелками и сержантами. Гвардии рядовой, наградите их медалями, чтобы гордились.
АКТРИСУЛЯ. Какими, товарищ ефрейтор?
САПЕРЛИПОПЕТ. А какие есть?
АКТРИСУЛЯ. Только «За взятие».
САПЕРЛИПОПЕТ. Тогда каждому по две.
АКТРИСУЛЯ. Есть по две. (Вешает на Доставщиков по две медали.)
САПЕРЛИПОПЕТ. Что надо сказать, мотострелки?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Спасибо?
САПЕРЛИПОПЕТ. Не за что.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). А где мы будем спать, товарищ ефрейтор?
САПЕРЛИПОПЕТ. На кровати гвардии рядового тройным валетом. Довольны?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Очень. Спасибо.
АКТРИСУЛЯ. А Коля?
САПЕРЛИПОПЕТ. Коля, как и вся ваша четвёрка, будет спать по очереди, когда на его место в карауле заступит другой.
АКТРИСУЛЯ. Есть спать по очереди.
САПЕРЛИПОПЕТ (подав руку Какой-то, чтобы она оказалась на сцене). Рядовой, а ведь она и впрямь неотразимая! Подойди сюда. Давай вместе посмотрим. Один я теряюсь и чувствую себя совершенным ничтожеством.
Актрисуля обнимает Саперлипопета за плечи, и они с восторгом вглядываются в Какую-то.
АКТРИСУЛЯ. Боже мой. Это не я Актрисуля, это она — Актрисуля!
САПЕРЛИПОПЕТ. Никогда не видел никого подобного! Господи, за что нам такое… счастье!
Оба на короткое время одновременно лишаются чувств.
АКТРИСУЛЯ (очнувшись первым, вскакивает). А она даже бровью не повела!
САПЕРЛИПОПЕТ (очнувшись, вскакивает). Ты видел, ты видел, ты когда-нибудь видел такую?!
АКТРИСУЛЯ. Мне кажется, у меня только что открылись глаза: был слепым-слепым, и вдруг раз!
САПЕРЛИПОПЕТ. Послушай, а она — вот такая! — не из этих ли? не из людей ли? Кто ещё может так обернуться, обернуться в такую! Как бы она не сделала нам ага! Рядовой, ошмонайте дамочку на предмет средств убиения.
АКТРИСУЛЯ. Есть ошмонать неотразимую. (Ощупывает Какую-то со всей тщательностью и со всех сторон.)
САПЕРЛИПОПЕТ. И Колю тоже.
АКТРИСУЛЯ. И Колю? А Колю за что?
САПЕРЛИПОПЕТ. Коля — это наша потенциальная слабость. Вон как улыбается. Улыбается так, что хочется подойти и сделать ему козу. Так, что хочется взять на руки и подбросить.
АКТРИСУЛЯ. И усыновить.
САПЕРЛИПОПЕТ. И усыновить.
АКТРИСУЛЯ. Разве это плохо?
САПЕРЛИПОПЕТ. Это хорошо. А должно быть?
АКТРИСУЛЯ. Плохо.
САПЕРЛИПОПЕТ. Очень плохо. Или, как в случае с Колей, нормально. Но не хорошо. Хорошо лишает нас осторожности и смелости сделать кому-нибудь плохо. Исполняй. Осмотри Колю и дай ему позавчерашних пельменей.
АКТРИСУЛЯ. Есть и есть.
САПЕРЛИПОПЕТ (обращаясь к Какой-то). Почему без фаты?
КАКАЯ-ТО. В спешке забыла.
САПЕРЛИПОПЕТ. Прощаю и назначаю вас маркитанткой.
КАКАЯ-ТО. Тронута. Спасибо за заботу, товарищ ефрейтор.
САПЕРЛИПОПЕТ (смущённо). Тронут вашим спасибо.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Товарищ ефрейтор, а кто с нами расплатится?
САПЕРЛИПОПЕТ. Куда-то собрались, мотострелки?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Никак нет.
САПЕРЛИПОПЕТ. Как называется место, в которое вы попали?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Передовая.
САПЕРЛИПОПЕТ. Куда можно попасть с передовой?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Только в рай?
САПЕРЛИПОПЕТ. Ага. (Обращается к залу, в котором что-то происходит.) Что такое? Вы, двое. Чего вскочили? Уходить ещё рано. (Первый поднявшийся говорит что-то об одолженных им деньгах, второй — об одолженных им часах.) То есть вы больше не придёте сюда? (Строго.) Отвечайте: придёте или нет? (Вставшие помалкивают и жмутся.) Кто-нибудь, отдайте одному из них деньги, которые я у него одолжил до следующей встречи у передовой. (Пара человек бросается к вставшему и не без осуждающего шиканья суют ему деньги.) Спасибо. Отдам. Не забудьте напомнить. Гвардии рядовой, всучите бывшему обладателю наручных часиков одну пиццу и медаль «За взятие».
АКТРИСУЛЯ. Есть всучить. (Передаёт пиццу и медаль в первый ряд партера.)
САПЕРЛИПОПЕТ. Граждане, посодействуйте в доставке. Спасибо. А теперь выведите обоих из зала. Спасибо… Рядовой, у тебя аппетит не пропал после такого?
АКТРИСУЛЯ. Немного.
САПЕРЛИПОПЕТ. И у меня. (Обращается к залу.) Поднимите руки, у кого есть собаки? (Поднимается лес рук.) А у кого есть собаки, которые не чураются пиццы? (Поднятыми остаются две руки.) Возьмёте сейчас или после? Сейчас? Рядовой, отдайте оставшиеся коробки собачникам, которым не терпится. (Актрисуля исполняет, передав пиццу в партер.) Что-то я приуныл. (Садится на край сцены, свесив вниз ноги.)
АКТРИСУЛЯ. Командир, что с вами?
САПЕРЛИПОПЕТ. Приуныл я что-то.
АКТРИСУЛЯ. Лук дать?
САПЕРЛИПОПЕТ. Нет, я сам… Пытаюсь вспомнить, что я тут делаю… Если посмотреть на меня в бинокль… можно увидеть, что я что есть сил улыбаюсь.
АКТРИСУЛЯ. Улыбаетесь через силу?
САПЕРЛИПОПЕТ. И это тоже… Я хотел одно, а вышло иначе. Почему они не верят?
АКТРИСУЛЯ. Командир, но часы…
САПЕРЛИПОПЕТ. Его часы лежали в его кармане. Я собирался сказать это потом. А когда надо было сказать — не смог: пожалел его за его неверие… И вообще, все, кто не верит, могут катиться… А все три пиццерии, если вам интересно, разные, и с каждой у нас рекламный договор: их логотипы на билетах крупнее названия пьески (не знаю, не пробовал, не достаётся)… И эти двое недотык никакие не заслуженные артисты, а настоящие доставщики. Да, ребят? Скажите же им.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Настоящие.
САПЕРЛИПОПЕТ (но Саперлипопет ли?). И тоска тоже настоящая: вдруг накатила, и ничего ты с ней не поделаешь… Я, конечно, с похмелья, я всегда с похмелья, но не настолько же, чтобы… (Поднимает лицо, и все видят, что он плачет.) И эту неотразимую (чего уж: прелестна, готов драться с тем, кто скажет хоть слово против), эту соплюху (показывает на Какую-то) я только сейчас увидел: режиссёр всякий раз (вот зачем, а?) пробует новых, а мне потом целоваться с ними до плеска внутри от раскочегаренного желания, всегда с новой, утоляя вот эту негаданную сучью тоску, настигающую, когда ей вздумается, а не по воле пьесописца… Глотнуть ни у кого нет?.. Ну и ладно. Перетопчусь… Знаете, чего мне сейчас больше всего хочется? Провалиться на этом самом месте, но сначала впервые, простите за Колин рефлекс, навалить не в штаны от страха за себя и за вас, а в этом окопе — от ненависти к себе и вам, а потом уже к тому, кто сделал нас такими. Навалить, чтобы другие, наши с этим бараном (показывает на Актрисулю), гм, дебилы сменщики, опасались ступать сюда. Вернее, нечеловечески напрячься, сожрав что-нибудь кишечнопалочное (своего же то есть наесться), — и загадить тут всё, вообще всё, чтобы они не смогли спуститься в этот окоп — и задали стрекача. Чтобы спасались хотя бы бегством. И таблички всюду воткнуть: «Загажено очумевшим. Нет-нет, натурально очумевшим, чума которого не только коричнева, но и бубонна»…
А впрочем, кто это вам говорит… Это свистит вам тот, кто жёг и жёг… кого-то… То есть не жёг, конечно, но мог бы, — случись ему (мне!) народиться раньше. Один мой дед всю войну лелеял и снаряжал самолёты, и они били фашистов, падая только под их меткими пулемётами и пушками, а не из-за его оплошности, а другой в то же самое время топтал сапогами в ГУЛАГе зэков…
КАКАЯ-ТО. Актрисуля, подержи Колю. (Отдаёт ребёнка рядовому.) Командир, это уже не чириканье, это карканье, это ор выпи. Они же (показывает на зал) сейчас задумываться начнут, они же сейчас повалят отсюда и даже денег назад не попросят, потому что пришли на не ваше совестливое похмелье, а на мюзикл с поцелуйчиками. (Поёт-и-пляшет, и когда она поёт-и-пляшет, на неё проливается дождь.) I’m singin’ in the rain / Just singin’ in the rain / What a glorious feelin’ / I’m happy again / I’m laughin’ at clouds / So dark up above / The sun’s in my heart / And I’m ready for love / Let the stormy clouds chase / Everyone from the place / Come on with the rain / I’ve a smile on my face / I walk down the lane / With a happy refrain / Just singin’ / Singin’ in the rain… (Продолжая танцевать.) Ефрейтор, милый, боец! Давай целоваться! Я так соскучилась по поцелуям!
Саперлипопет стирает с лица тоску, вскакивает и присоединяется к танцу Какой-то (в какой-то момент, удивляясь неожиданному, бог знает откуда взявшемуся дождю, танцуют все: она, он, оба Доставщика), после чего Какая-то и Саперлипопет долго-долго, даже, может быть, слишком долго, слишком увлечённо, слишком откровенно целуются. Целуются до собственной усталости и опущенных зрительских глаз, ибо залу кажется, что он присутствует при почти невероятном: появлении чувства…
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Товарищ командир, а, товарищ ефрейтор…
САПЕРЛИПОПЕТ (почти закончив поцелуй). Чего вам, сержанты?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Можно нам уже домой? То есть не домой, а на работу: ребята без нас зашиваются, а едоки бьют копытом, — наступил сезон, все оголодали…
САПЕРЛИПОПЕТ. А кто погибать будет?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Вы и гвардии рядовой.
САПЕРЛИПОПЕТ. Почему мы, а не вы?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Потому что нам тоже очень хочется погибнуть смертью храбрых, но не везёт: мы с ним (показывают друг на друга) не те билеты вытаскиваем. Видно, не заслужили ещё. Правда, Федя? Правда, Вася? Я не Вася. А я не Федя.
САПЕРЛИПОПЕТ (хохочет, вместе с ним смеётся Актрисуля). А то я не знаю, как сюда попадают! Рассказывают они мне!.. (Отсмеявшись.) Ничего не выйдет, товарищи сержанты: вы здесь, и это получше лотерейного билета. Это ещё один, единственный, неповторимый, а значит — редчайший случай попасть сюда и погибнуть смертью храбрых. Многие бы хотели… наверное, хотели бы все, а удалось только вам, потому что вы — везунчики: это ж надо так умудриться доставить пиццу! Дайте мне и вас расцеловать крепко-крепко.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (воодушевлённым хором). Правда? Вы не шутите, командир? Вот нам повезло. А работа?
САПЕРЛИПОПЕТ. С этого часа не волк: освобождаетесь от неё пожизненно под мою ответственность. Небось даже не мечтали о таком?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Не мечтали. (Кланяются в пояс.) А на дерево теперь можно залезть?
САПЕРЛИПОПЕТ. Рано.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Почему?
САПЕРЛИПОПЕТ. Потому что это привилегия тех, кто уже с нами, а вы ещё не совсем — у вас есть ещё одна лазейка, чтобы дезертировать, наплевав на собственное беспримерное везение…
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (воодушевлённым хором). Боже мой, боже мой, как интересно! Расскажите же нам, ми-ми-миленький ефрейтор!
САПЕРЛИПОПЕТ. Пти-Дежене.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Кого?
САПЕРЛИПОПЕТ. Пти-Дежене, подай голос.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Ням-ням.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Здравствуйте!
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Саперлипопет, кто это столь заискивающе здоровкается?
САПЕРЛИПОПЕТ. А, так, два пицца-боя, которых лёгкая занесла.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Хорошенькие?
САПЕРЛИПОПЕТ. Вкусненькие ли? Откуда мне знать… Сопленосые.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Люблю сопленосых.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Командир, объясните же.
САПЕРЛИПОПЕТ. Пти-Дежене, или Лёгкий Закусон, — это белая дыра, бог весть как проникшая в расположение нашей передовой, которая считает, что она завтракает теми, кто, попав сюда, зачем-то ныряет в неё с головой.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). А зачем в неё ныряют с головой?
САПЕРЛИПОПЕТ. Это у вас надо сбросить, сержантики. Зачем?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Ну потому что хочется ещё чего-нибудь попробовать. Сержантами мы уже побыли, пора двигаться дальше…
САПЕРЛИПОПЕТ. Вот зачем в неё ныряют с головой.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Толково сказано… И что происходит с нырнувшими?
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. А я знаю? Я ими завтракаю, а остальное меня не касается.
САПЕРЛИПОПЕТ. Нырнув в Пти-Дежене с головой, они без вести исчезают.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Совсем?
САПЕРЛИПОПЕТ. Что это, война, что ли? Конечно, нет. Они становятся новыми и по ошибке звонят к нам на передовую. Вот как эта (показывает на Какую-то). Правда же, она неотразима?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Ну как вам сказать…
САПЕРЛИПОПЕТ. Неотразимая звонила в прачечную, а попала сюда.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Погодите, командир… вы хотите сказать, что она уже была здесь, а потом нырнула с головой в Пти-Дыру?
САПЕРЛИПОПЕТ. Так и есть.
КАКАЯ-ТО (в недоумении). А почему я ничего не помню?
САПЕРЛИПОПЕТ. Потому что нырнула в Пти-Дежене.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Потому что я тебя уплела, дурочка.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). И кем же она была до нырка с головой?
САПЕРЛИПОПЕТ. Доставщиком пиццы. Других мы сюда не зовём. Правда, гвардии рядовой?
АКТРИСУЛЯ. Ей-богу. Однажды я хотел заказать сюда утешительницу, а он дал мне в ухо, ибо утешительниц здесь ещё не было и никто не знает, чем чревато их появление. Зачем нам такой риск…
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Наверное, не из нашей пиццерии. Я бы знал о без вести пропавшем коллеге.
КАКАЯ-ТО (в восторге). Я доставляла пиццу!
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). И она была… девицей? той же самой?
АКТРИСУЛЯ. Была бы девицей — я бы запомнил.
САПЕРЛИПОПЕТ. Все наши доставщики пиццы — мальчики.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Не люблю девчонок.
КАКАЯ-ТО (в ещё большем восторге). Я доставлял пиццу!
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Это значит, что…
САПЕРЛИПОПЕТ, АКТРИСУЛЯ (хором). …нырнув в Пти-Дежене, они преображаются.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). К лучшему?
САПЕРЛИПОПЕТ. Если мне придётся выбирать между вами и неотразимой, кого я выберу?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Лучшую.
САПЕРЛИПОПЕТ. Не сержантов же.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). А возраст, командир, а возраст? Мы помолодеем?
САПЕРЛИПОПЕТ. А вы старые?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Мне уже тридцать три. А мне завтра будет двадцать семь. Приглашаю вас немного выпить и закусить.
САПЕРЛИПОПЕТ. Тут как-то семилеточка звонил, спрашивал, когда вернётся мама. Перепутал меня с её ухажёром, к которому она ушла три дня назад.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Хорошо быть семилеточкой…
САПЕРЛИПОПЕТ. Да, семилеточка хорошо устроился, ему неплохо.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (вместе). Что если мы, нырнув в Пти-Дежене, станем я — дорогой проституткой (я всегда хотел быть девочкой), а я — дорогим сутенёром! Только не моим! Да нужен ты мне!
КАКАЯ-ТО (в задумчивости). Господи, я доставлял пиццу…
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Командир, это необратимо?
САПЕРЛИПОПЕТ. Не знаю, но можем попробовать. Неотразимая, хочешь опять доставлять пиццу?
КАКАЯ-ТО. Очень.
САПЕРЛИПОПЕТ. Тогда рискни и нырни с головой в Пти-Дежене.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Что, завтракать девчонкой? У меня будет несварение.
САПЕРЛИПОПЕТ. Тебя не спрашивали.
КАКАЯ-ТО. А Коля?
САПЕРЛИПОПЕТ. А Коля — сын полка. Это заранее обговорено и окончательно решено.
КАКАЯ-ТО. Ну и ладно. Всё равно только какается. И будет какаться впредь. И умрёт в глубокой старости, весело наложив кучу в больничном коридоре, в который сбежит с горшка.
САПЕРЛИПОПЕТ. А если станешь семилеточкой?
КАКАЯ-ТО. Тогда у меня будет всё впереди, и я…
САПЕРЛИПОПЕТ. А если мама уйдёт к хахалю три дня назад?
КАКАЯ-ТО. А я всё равно рискну.
САПЕРЛИПОПЕТ. А я не стану препятствовать. (Отводит Какую-то в угол, на котором нарисована белая дыра.) С головой, помнишь? Засунуть руку и пощупать, что там и как, нельзя. Посчитать, чтобы не передумала?
КАКАЯ-ТО. С десяти, пожалуйста.
САПЕРЛИПОПЕТ, АКТРИСУЛЯ, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Десять, девять, восемь, шесть…
КАКАЯ-ТО. Семь.
САПЕРЛИПОПЕТ, АКТРИСУЛЯ, ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Извини, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!
КАКАЯ-ТО. Прощайте! Берегите Колю. (Ныряет с головой.)
САПЕРЛИПОПЕТ. Пока-пока. Рядовой, не забывай тетёшкать сына полка.
АКТРИСУЛЯ. Есть не забывать тетёшкать.
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. А эти? а мальчики? Я голодная.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Товарищ ефрейтор, разрешите обратиться.
САПЕРЛИПОПЕТ. Слушаю вас, сержанты, слушаю вас, мотострелки.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Мы пойдём?
САПЕРЛИПОПЕТ. В дыру, что ли?
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Ага.
САПЕРЛИПОПЕТ. Валите, коли не хотите пасть смертью храбрых. Валите-валите, я доложу о вас начальству. Я потребую, чтобы больше таких не присылали. Рядовой, конвоируйте их до Пти-Дежене.
АКТРИСУЛЯ. Есть конвоировать (конвоирует).
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Командир, не дуйтесь. У вас хорошо, но вдруг я стану генералом, который отправляет на передовую кого ему только вздумается… Посчитаете?
САПЕРЛИПОПЕТ. Три, два, один.
ДОСТАВЩИКИ ПИЦЦЫ (хором). Я — и генерал! (Ныряют.)
ПТИ-ДЕЖЕНЕ. Вкусные.
САПЕРЛИПОПЕТ. Рад.
АКТРИСУЛЯ. Я тоже, товарищ ефрейтор.
САПЕРЛИПОПЕТ. И ты радуешься? У тебя на руках сын полка, а ты радуешься?
АКТРИСУЛЯ. Никак нет. Я радуюсь возложенной на меня ответственности.
САПЕРЛИПОПЕТ. Ты уже подумал, как мы назовём нового бойца?
АКТРИСУЛЯ. Может быть, Колей?
САПЕРЛИПОПЕТ. Никаких имён, рядовой. Это — передовая.
АКТРИСУЛЯ. Сранегосподнев?
САПЕРЛИПОПЕТ. Неплохо. Я спрошу у начальства, сумеет ли оно выговорить эту фамилию, отправляя Колю на верную смерть. А пока дай ему пососать пулемёт Токарева.
Раздаётся звонок. Саперлипопет и Актрисуля бегут наперегонки к чёрному деревянному телефону. Трубка достаётся Актрисуле.
АКТРИСУЛЯ. Вас, товарищ ефрейтор. С фабрики пеньковых канатов и верёвок им. Мазепы. Готовы доставить заказ немедленно.
САПЕРЛИПОПЕТ. Опять ошиблись.
АКТРИСУЛЯ. Ага.
САПЕРЛИПОПЕТ. Пеньковая верёвка?
АКТРИСУЛЯ. Ага. И канат.
САПЕРЛИПОПЕТ. Нужна нам пеньковая верёвка?
АКТРИСУЛЯ. Господи, да нам тут всё нужно, товарищ ефрейтор.
САПЕРЛИПОПЕТ. Соглашайся.
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). Алё, фабрика. Чего хочу спросить… А большой заказ-то?.. Товарищ ефрейтор, они говорят, что приличный: хватит на две верёвки для надёжного повешения.
САПЕРЛИПОПЕТ. Тем более соглашайся… А кто у аппарата? Баба? мужик?
АКТРИСУЛЯ. Баба.
САПЕРЛИПОПЕТ. Симпатичная?
АКТРИСУЛЯ. Кажется.
САПЕРЛИПОПЕТ. Молодая?
АКТРИСУЛЯ. Скорее всего.
САПЕРЛИПОПЕТ. Согласен в кубе.
АКТРИСУЛЯ (говорит в телефон). Конечно, доставляйте! Причём эта продукция нужна нам немедленно. Только я очень попрошу вас, чтобы вы лично сопроводили груз. Хорошо? (Обращается к Саперлипопету.) Она согласна, командир! (Говорит в телефон.) Возьмите в руку карандаш, я диктую вам наш адрес (что-то бубнит в телефон).
САПЕРЛИПОПЕТ. Пеньковая верёвка — это хорошо, это ничем не хуже пулемёта Токарева… Рядовой, а будет ли сегодня полевая кухня?
АКТРИСУЛЯ. Кухни не будет. Мы же сегодня всё, товарищ ефрейтор.
САПЕРЛИПОПЕТ. В каком смысле «всё», товарищ рядовой?
АКТРИСУЛЯ. Выбываем из состава.
САПЕРЛИПОПЕТ. Господи, маму увижу.
АКТРИСУЛЯ. А я первым делом свижусь с другом детства, которого не узнал на следствии. Выпьем. Извинюсь.
САПЕРЛИПОПЕТ. Значит кухни не будет?
АКТРИСУЛЯ. Ни за что.
САПЕРЛИПОПЕТ. В таком случае… а не заказать ли нам пшёнки, рядовой?
АКТРИСУЛЯ. Пиццы?
САПЕРЛИПОПЕТ. Конечно, пиццы. Пшёнку пока не доставляют. Набери номер. И чтобы мухой, — ты и я натерпелись сегодня голода…
АКТРИСУЛЯ. Есть набрать номер. (Звонит, заказывает пиццу.)
Раздаётся стук в дверь.
САПЕРЛИПОПЕТ. Неужели в дверь? Ты же её замуровал.
АКТРИСУЛЯ. И заминировал. Неужели Горгаз? У нас утечка?
САПЕРЛИПОПЕТ. Неужели пеньковая верёвка? Неужели так быстро?
АКТРИСУЛЯ. Неужели пицца?
САПЕРЛИПОПЕТ. Пицца? Лучше бы ветка спелой облепихи, но без колючек, которые так и лезут в глаза, когда, сев на ветку, лакомишься.
АКТРИСУЛЯ. И фунтик семечек.
САПЕРЛИПОПЕТ. Только что из подсолнуха. Войдите.
Дверь открывается и в зрительный зал входят двое: этакая Приянка Чопра с бухтой пеньковой верёвки на шее и доставщик пиццы. В полном молчании Приянка, знаете ли, Чопра устремляется к сцене и прилаживает к обоим деревянным деревьям над кроватями по умелой и изящной петле, а доставщик, взяв с одной из кроватей одеяло, раскладывает его на земле и, достав из заплечной коробки пиццу, большой термос, заварочный чайник, пачку чая, два гранёных стакана, красиво сервирует одеяло на двоих.
Затемнение.
Занавес.
Конец книжки.
