Наша
Таня, Таня, увы, Таня, конечно, чёрт возьми, Таня. И даже если не Таня, то, разумеется, Таня, которая нашлась.
Здравствуйте, токарь одного мелкого прозорливца, которому я не представлялась. Вы ещё помните меня? Это Таня, падшая женщина по телефону, пишущая из города-крепости Энск-3. Дуйте сюда, в Третьеэнск, если не передумали.
Вам мальчика или девочку? (Зря вы продали армейскую кровать. Но… найдём на чём.) Пелёнки будете менять? а тетёшкать по ночам, когда я, сломавшись, вдруг усну? А Барто вашего я усыновлю? (Такая ответственность; что я дам ему, кроме благостной Токмаковой: «Купите нашу девочку, собака на посту, — / и, ковыряя пальцами в виске, носу, заду, / мы, улыбаясь паточно, проследуем, ввиду / покупки нашей девочки, живыми, но в поту, / за тем что с жидкой паникой и долгом наряду / взрывчаткой оверблюжены по выю и браду, / на мост не над чужбиною над гоголем в пруду, / с тропининскими видами на Пушкина в быту, / с куинджи-любованием кромешной тьмой и в тьму / с таким интимным в д у м ы в а н ь е м, что невмоготу. // Продайте нашу девочку, собака постовой, — / тьма раздалась — и ку́бовой предстала синевой»?) Папа, приструните мальца, а то не усыновлю.
Конечно, в орде, милый мальчик, но чтобы «брал всякий»?! Впрочем, если честно, то, конечно, всякий.
Но откуда ты… вы узнали, что тут есть некое ООО «Воздушные шары», которое?..
Наконец, вот и решение, подсказанное мелким Пушкиным: фугаски…
Как весело жить, когда, увязнув в Энске-3, переписываешься с Сергеем Львовичем.
Вы, кстати, не Сергей ли Львович?
Но — поспешите. Тут знаете, сколько ухажёров, С. ли Л.! Мент (который меня повязал) — раз; испанские пленные — два (они об этом ещё не знают, но так хочется говорить с ними по телефону; так и вижу, как они стоят в очереди, чтобы попасть в единственную будку и «перепихнуться» с моими палящими постанываньями из колхозной конторы, ушедшей на обед; если что, постаныванья интернациональны, С. Л., а будка обклеена моей зажигательной шэронстоуновской рекламой, чтобы у де сааведр не было никаких сомнений в моих намерениях). Гусар этот из «Воздушных шаров» (не зря же он появился в элегии вашего отпрыска; значит ещё схватит за заднее, значит ещё опоит самогонкой и, засунув в корзину, прокатит по-над городом, шепча на ухо про разницу температур за бортом и в его чреслах) — три. Чтобы осечь этот список, хожу, не поднимая на казаков глаз (они у меня какие-то особенные: влюбляют), поэтому пока они только топчут, в кусты на тащат. «Каждую не перетаскаешь», — хохочут они.
Сергей Львович! Знайте, я уж не та: повязанная за антиобщественное, я гребу конский навоз, а потом волоку его на брюквенные поля. Это легко и даже закаляет, это терпимо, если бы, отмантулив, можно было на боковую. А на неё нельзя, потому что у председателя моего колхоза есть болеющие зелёными соплями дети и он, высокообразованная падла, видит их пиитами. Вчера натаскивала их на одну сергушину разухабщину: «Теперь бы с красивой солдаткой / Завесть хорошо роман», и соплюны — хорошо, что их трое, а не пятеро, — перебивая друг дружку, рассказали, от кого они. От кого угодно, но не от солдатки, вы правы, С. Л. «И вы, мадам, как только начнёте мыться, родите нам неведому зверушку. Вы уж не мойтесь. Хватит с нас его баб…» Пообещала преподавать им только унавоженной. Нет, дети хорошие, дети всегда такие, вплоть до распрекрасности, но репертуар — ужасен…
…И это, пока мент гуляет со мной по Центральной, да в дембельских аксельбантах, наверное, исправимо: упрошу его устроить меня в надомницы. Писать за деньги тут некому, а вот звонить… Говорят, в «пригородной электричке» есть шест, а вокруг шеста всегда крутятся самцы с ушами, в которые я буду лить угар. Если бы не «уроки стихосложения», разве б я желала чего-то ещё, кроме навоза и брюквы? Никогда. Мне навоз нравится. Нравится мне навоз. А я ему?
Научу их вот этому («Пришил одну затем что выпить нет / давать давала а налить так нету / не налила покоцана котлет / пожрал спирт отыскал попил котлету / последнюю оставил малышу / у ней малыш молчун и пеленашка / домой пришёл забрали отсижу / вернусь куплю сиротке чебурашку / на палочке сосальный леденец / сусальный вкусный выпадают зубы. / А тут война какая-то отец / не сука а небесный сука любо / и дорого прикинув приказал / меня и пацанов из чёрной зоны / препроводить мочить за выбор сал / и родину в опасности бессонно / мочу нас мочат отслужу вернусь. / А тут меня покоцав самоваром / ни рук ни ног заделали на Русь / отец не сука а небесный с налом / простив препроводил кантуй домой / спасибо за конечности дай в губы / тебя расцеловать. А тут трубой / за цирковым коленцем с плошкой супа / меня забил сынок одной и суп / дожрав нашёл заначку и собаке / оставил на супы косую труп / мой по мешкам бы стоило а в драке / с ментами не хвалиться что трубой / душителя забил а вас подавно / забрали посидит. А тут и в бой / война тут не на жизнь и неустанна.»), и мне непременно откажут в преподавании.
Сергей Львович… не переживайте :-), вы не будете сидеть на моей цыплячьей шее, пока я, беременная, вычищаю из-под конских стад. Мой мент, который заглядывается на одну молодуху из моей электрички (не отравить ли, ха-ха, её…), заметённую за то, что сошла в Энск-3 без грима и костылей и, сойдя и испробовав преподнесённый местными хлеб-соль, не похвалила его, договорится (не дам бедра — и договорится) в колхозе, чтобы вы ковали лошадей, идущих на колбасу (зачем их подковывать?). Справитесь же с коняшками? Если же он бросит меня к вашему прибытию, за взятку (пара секс-звонков, и готово) запишем вас в испанские пленные. Их тут любят. Они строят в Третьеэнске ватерклозеты, и местная пресса называет это «цивилизационным прорывом», а вечерами возле оврага устраивают бои быков на стрелке на финских ножах (павшие бывают, но на то и овраг подле). Не бойтесь, испанский необязателен: «испанские пленные» — это наши дезертиры, уклонисты, дебилы и дворники с не нашими раскосыми и жадными очами; тех, что не хотят на Воронежский фронт, ведут к оврагу убивать, а желающих — записывают в андалузцев, временно оккупировавших воронежчину. Это я к тому, что хватит с вас воронежского с его экспрессивным фрикативным «г». Справитесь же с ватерклозетом?
А то, что с пленными нельзя спать, так это им, местным. Мне ли, конской скотнице, этого не знать… Но смогу ли я зачать мальчика, который будет не хуже вашего Александра Сергеевича? Не уверена. (С кем только не спала по телефону, — и даже ни одного выкидыша.)
Энск-3 (далее, вероятно, везде). Запомнили?
Не уроните (решимость), не провороньте (остановку).
Наша Таня.
