Бом знает Что и Где, но никому
не скажет Что и Где. Быть может, Бему?
У Бема есть в застенке по уму
сработанная дыба. Бомы немы,
когда заходит речь о Что и Где,
но не на дыбе (ж). Дыба — собеседник
дотошный и пытливый. Бем, беде
не быть — Бом исповедуется. В лéдник
снесёте мясо Бома, от него
отпавшее. Оторванное смогут,
наверное, пришить. Оно, шитво
золотошвеек, склонно клок под клокот
разорванного присобачить так,
что глаз не оторвать, не оторваться
от продолженья пытки. Жаль, следак
Бем не успел допить во время лацци
за вредность наливаемое с
мениском латте, — Бома небывало
вдруг разорвало. Что и Где, азы
дознания, незнаемыми ало
текли из Бома, но поди узнай,
что значит этот ток артериальный…
А оживить не вышло. «Под трамвай, —
скривилось отраженье Бема в спальной, —
тебя бы, руки-крюки, головой…
или руками, да, пожалуй, ими…
взять и покласть. Неужто Бомов вой
не выдал Что и Где? А полостными
ты пробовал?» — «Так точно, ничего.
Моя вина, и я так не оставлю». —
И лёг на дыбу Бем, радея ó
признании о Что и Где, о Савле
как о себе не думая: «Я — Бом,
теперь я Бом, ведь я лежу на дыбе».
И порван был (и не помог лекпом),
опять оставив Что и Где пустыми. 
