Конфетка

Мальчик мой ломается нередко:
у ребёнка кончится конфетка,
иссосавшись до молекул, и́
по запретке — ноги впереди
мальчика — несётся вскачь на вилы,
коими очёркнуты могилы
мальчиков похожих, но чужих.
Полный вдохновенья коренных,
мальчик мой расстаться с умираньем
поспешает в сновке, он снованьем
чает увернуться от меня,
моего отменного огня,
ибо вилы — это пункт конечный,
что-то вроде бедной чебуречной,
вечно заминированной — и́
вечно подрываемой людьми
правила «Услады без вендетты
не бывает, падлы. И фальцеты
ваши, падлы, не помогут». Я —
«Не виляй, мой мальчик!» — из ружья,
из винтовки Мосина, навылет
в голову стреляю. Мальчик вылит
по-колоколóвски, разве ум
вслед за пулей в небо наобум
выпорхнет. Ну ничего, в матрасах
мало ли соломы. Седовласых
выживших на цепь сажают. Да
та перегрызается всегда.