В чёрной-пречёрной комнате
на чёрном-пречёрном шмеле
полые дети полночи
плыли в снотворной смоле.
Мёртвыми пéтлями шмыгая,
шмель исполнял малышей
дерзостью перед черникою
летних зарничных ночей.
Ночью все ласки кромешные,
льнули постельным репьём:
«Ах, до чего ж оно нежное,
сердце часам к четырём».
Им пришепётывать велено —
кланялись, вдруг отдадут.
А возвращали засмеянным,
мелким — каким не крадут.
Пусть громыхают настырные,
мало ли слёзок вам днём!
Руку под щёку пломбирную,
и ночь тогда нипочём.
Утром не терпится к зеркалу:
что если губы черны?
Что же, тогда ночь исчерпана:
вы ею просветлены. 
