Глаза в глаза: у зéркала застыл,
Переглядеть на спор за те упрёки,
Побитые, как яблоки в дороге,
С которыми сам за собой трусил.
…Посуда летняя летала за спиной
И больно ударялась; дождь рассаде
Доказывал, что он лютует ради
Победы над болотной целиной;
Тянуло в лес ребячий вертолёт,
Пилот, не замечая наших песен,
Был, кажется, впервые поднебесен,
Но всё равно машина упадёт,
Как голова устало на плечо,
Увы, не в ноги, а всего лишь духом
От стаи чёрных слов, подобных мухам,
Когда их от обиды припечёт;
Обед тарелками плыл пó морю стола,
Забытого в волнении сраженья
Под яблонями, битыми сиренью:
Она как раз до чёртиков цвела;
Раскисший хлеб стал булочным вином,
Разлившимся румянцем по клеёнке,
Кораблик на Оке мычал бурёнкой,
Я обернулся, чтоб пойти слоном:
Схватить губами и не отпускать
До той поры, пока не станет юбки,
Летящей, нижней… Прочие поступки
Ещё теплее, век бы совершать.
…Потом поговорим. Но óбнял пустоту.
В себя ушла, не зря была бездонной.
Смотрела страшно. Я, как заведённый,
Проваливался в ту же глухоту…
Как жар, стоял неделю у стекла,
Потом, переболев, стёк на пол лужей:
Не обойти, не утонуть — не нужен.
Пересмотрел. Проспорил. Без тепла. 
