Когда пыльца обмётывает лужи,
и дождь строчит потоков рукава,
и улица становится снаружи,
нас заключив внутри болтать слова,
из-за стекла достань себя тогда же
и, за сомнения оставив без зонта,
сойди с ума и в проливном пейзаже
вновь научись возиться и стыда
в ребячестве во взрослости не ведать;
упав с разбегу, вызелени всё
и ни за что не уходи обедать,
когда зовут — кричи: «Хочу ещё,
ещё хочу и, несомненно, буду!»
И дождь не сдастся, ну а там гроза,
по нéбу врезав, обмакнёт посуду,
вернув пруду́ ветра и паруса;
беги за тучей, если отступает,
будь с ней, когда захочет присмиреть:
пусть под дождём рубашка высыхает!
Что может быть приятней, чем сыреть!
Домой вернись, конечно, но лягушкой
укрась пропущенный не гол — обед:
меню бесхвостой — мириады мушек
(сойдут сверчки, конфеты же во вред).
Так побеждают дождевое время,
когда секунды, полные забот,
летят часами, ну а мы, юнея,
живём не вдоль, а поперёк. Наоборот! 
