Памяти
А. М. Володина
Она не говорила — выдыхала:
признанье — звук, словá — уже полёт,
от предложений было небывало:
то вырастит, а то пооборвёт…
Смешная, со словами не на месте —
за сердцем, взапуски, неслись вприскок, —
она зашлась от слёз: «Как много чести!» —
А я всего-то рядом с дверью лёг,
на ощупь (вот бы вместе задохнуться,
но вдруг «не пóмню» будет на лице?)
забрёл… вру, прибежал пустой и куцый
в потасканном гороховом венце:
«Я сам не местный, мне бы только койку,
не пустите ли на постой?» Она:
«Нет, уходите, кто вы, что вам», — стойко
отбрила-выдохнула, страшно смущена.
«Тогда я тут, под дверью, вот мой паспорт». —
«Зачем он мне! — И прочитав: — Ох, это ты…
Избыток чести!.. Я б, не знаю, нá спор
убила ради встречи. Мы — шуты!..» —
И рассмеялась, плач в рукав упрятав,
и я в подмышку ткнулся, а она:
«Нет, не целуй! Грязнущий из халатов,
а баня завтра. Кáк ты? Я — одна». 
