Когда высóко падать, входишь в лéта,
и наблюдатель видит, что к земле
несётся нечто, а не некто нетто,
без смысла и судьбы, навеселе,
не задыхаясь от смятения полёта,
и не зазорно голове самóй
икс отыскать, коль игреку охота
её пробить и скомкать, а порой
наставить, надоумить: притяженье!
И, если это яблоко, схарчить:
для вызревшего сделаться мишенью —
животная и умственная сыть.
Когда нам больно падать, не садиться,
ног не ломать, не сетовать: упал,
недотянув до (журавля, синицы,
двух сорока шести, «я, как Дедал»), —
решение не девочки, но бури,
кружащей подхватив под мышки, суть:
когда мы прыгаем, пусть даже и зажмурив
глаза от страха, лишь бы не боднуть
опять в живот округлый это поле,
летать, лететь — забыв о «никогда»
и «ни за что»! Взмывать, но и не боле:
всходить, потом спускаться,— на чертá?
(Ваш непутёвый, чтобы не садиться,
воображает ваши квашеные лица.) 
