Бежит по жилам Розенталь,
в котором трудностей ни слова,
и человек, как ни засаль
его (уставшего и снова
его, завидного с утра,
его помятого к обеду,
и вечером, когда пора
зовёт вдохнуть и он «доеду!»
велосипедным фонарём
на всём ходу себе сигналит,
и вело плещет над путём,
и тот виляет, ибо налит
по край увесистым вином
предстать спешащий до рассвета
и улыбнуться полусном
забывшейся с её «ну где ты…»,
я вот он, промолчать в ответ,
колёса что-то мчались шагом;
его, когда зимы отсвет
в зрачках у лета время с гаком
пугает всякого из нас,
его особенно — былою
она остыла, он погас
и тлел углями под золою
………………………………….),
сквозит чрез всё это теплом.
За локоть тронешь и — надуло б,
прилежно думаешь потом,
когда он скроется сутуло.