Определённо, это куб, в котором
не пиполо, так кастеллано хором
растрескивают толщу, прорастая
собой из мрамора в такую же толпу.
Резец мне, и поярче! — Отскребу
томящихся, — без них и дождевая
…
зря падает и топится без прока:
к дну не спеши, вода, не одинока
ты — у тебя есть я и тёплый мрамор.
Из камня в зеркало, в меня, глядится бюст:
чрев матери рассудочен и густ:
два бюста в нём, и нет подводных амфор.
…
Провижу глубже: бюст уже у стенки,
где мелом чертят разные оттенки
алгебраических, вплоть до шестой, калёных знаний:
то пиполо, по бёдра, головаст, —
я вырежу, а он себя предаст
и Диофанта, бога истязаний.
…
Перед припадком новое виденье:
бюст ног, ворот, ударов и биенья
огромного, как мяч погонный, сердца:
у кастеллано не удар, а лист —
сухой, летучий, вовсе не смолист:
к рукам не липнет, не Шопен, но скерцо.
…
Картошкой из утёса выпрут оба,
и их не отличить от эскалопа,
но люди же — их поедом глазами;
другой просвет: сгодился проливной
(не голубь, чай): блестят, как мёд, блесной.
Я вырезал: валяйтесь со слезами! 
