Вода, кроящая всё утро на отрывки,
когда просвет — и воздух говорлив,
а следом нем, застиран, и размывка
картин с людьми похожа на заплыв,
по мокроносым листьям пробегая,
нахватывается у них смолы,
и эта дождевая городская
тишь наполняет гордостью пчелы:
хватаешь ртом до горького мгновенья
отрывок ливневый из тополиных круч
по капле, по глотку, покуда чтенье
не пресекает острый майский луч;
страница перевёрнута, и снова
мы, отбежав от мокрых тополей,
несём счастливое: «Кленовым-то кленово —
до нитки!» и другую дичь аллей.