Заводит ночь до северного ветра,
и спросит мама: — Отчего живот?
И переспросит: — Верно, с геометром
бореем обошлась наоборот?
— И правда, мама, убегала, было;
подумать не могла, что столь круглы
частицы ветра, налетая с тыла,
они искусны загонять голы
из самых неудобных положений,
вписать себя в отверстие для них,
подняв подол иль пóлы и сужений
не убоясь, — рутина, навык, чих.
Промежность выставляла, мама, всуе…
И всё же это лучше колбасы,
а то и дрозофилы, в поцелуе
вдруг съеденной. — Но ты ж от стрекозы.