Зелёный в яблоках, а вовсе не солёный,
Ока не Чёрное, и цвет её на вкус
густ: из подпалин, крепко насинённый
прорехами, когда взбежит арбуз
на высоту и стащит одеяло,
что так неторопливо и, обняв
нас у буйка, плелось и выставляло:
«Одна с гусиной, а другой костляв»,
и просинь между круглыми боками
новейших суматошных облаков
вымазывала губы и, зрачками
вращая, наблюдала лов мазков
голу́бых, а затем ты окунала
их в реку, оттого и цвета вкус,
в котором нотки радиосигналов
сплелись с моим «нечаянно огруз
и стану рыбой» и твоим «я сразу,
как только захочу пойти на дно»,
продрог насквозь и сделался чумазым:
костёр никак не разгорался, но,
когда взошёл, лучистые ресницы
у бесконечности давно потухших глаз
текли, текли! «Картошечки б, царицы
речной еды», — цыганил Волопас.