ТОСКА, товарищ: щей наваришь
дня нá три, сам клюёшь, и пёс
(сосущий палый абрикос,
как голень, под надзором ос,
глазами лупая, пожарищ
я жертва, мол, и сам не местный,
тарелочку б. «И ложку?» — «Нет,
я так») хлебает (сед брюнет,
а всё мальчишка: «Невпроед!
Кастрюля жирных щей!»), — и бездной
дня три не давишься, и óкон
не ищешь, чтоб застыть и вниз,
талдыча: «Только поскользнись»,
смотреть, и снова помнишь: высь
есть, чем опять не чуть растроган;
прикуриваешь ночью реже
от выкуренной, чаще спишь,
смеёшься звонко: «С пепелищ?» —
а пёс: «Сегодня вряд ли» (ишь
щи что творят), а всё понеже
тоска, приятель, крановщица,
что не слаба на передок,
до новых щей не наутёк,
а так — попятилась, извлёк?..
И зеркало в ответ кривится. 
