Памяти Олега Григорьева
Подъязычная кость помозжит —
и за лампочки, ну-ка, электрик,
и за ток, — ток налаживал быт:
тёк без спросу, был розов, и метрик
тока сроду не ведали мы —
триста лет протекал как-то, где-то,
мы со сна забредали во тьмы
туалетов глотнуть неодето,
бормотали «зажги», и он жёг
дуги в лампочках, Яблочков руки,
ибо впрок, потирал, до кишок
чудеса пробирали и трюки
тока некоего, тут и кран
находился, и вкусные воды
проникали внутри в чемодан
живота, где паслись антрекоты,
ввечеру с аппетитом тогó…
В темноте, о электрик, в обиде:
что мы делаем в ней, волшебство
постоянного тока не видя?
А, электрик? Не ищем же ноль?
В лучшем случае — провод, а фазу
разыщи, сука, сам, не неволь
любоваться тобой, долговязо,
коль зажрался, висящим — на чём? —
на УГРО. Ну и где? — На берёзе.
А зачем? — Чтобы впредь целиком
предавался труду при угрозе
(малейшего обесточивания). 
