Он электричкой тронулся, мечтая
своё обычное, о том, что время есть
знак препинания, скупая запятая:
поставил — не сотрёт и даже шесть
часов, когда Шарапова Охота
его небрежно впустит в хрупкий сон,
потрогать даст: в шесть, ровно в шесть, перхота
накинется, — сентябрьский зычный тон
летящих яблок перехватит горло:
летящие особый аромат
распространяют, и — прошу покорно
покашливать, пока не замолчат,
упав и погрустнев, пусть электричке
случается прервать на запятой.
Он посмотрел в окно — и с непривычки
ушёл во все глаза, за чередой
платформ и станций будто наблюдая;
дорога растянулась на часы,
на дни и ночи; яблок урожаи
угадывали в дачниках азы
добра: в окне мелькали вёдра с горкой,
и пассажиры, выбегая на
Шараповой за яблочной подкормкой,
делились с ним: «Испробуй, старина.
Какие нынче у грехопаденья
приметы сладкие :-)!..» Измотанный ездой,
он падал на соседские терпенья
на остановках, как на запятой. 
