Я выходил на улицу сегодня:
во-первых, воздух острый новогодний,
такой, каким бывает в эту ночь,
когда ты посреди двора на стуле
стоишь, переживаешь: обманули,
оставили, забыли, вот бы скотч,
чтоб вой тревожный заглушить, — а нету
детей с липучкой, рот бы с сигаретой,
чтобы дыханье нé перевести,
но Новый год у них, какой-то праздник,
и никого, — но есть снегá: наглазник —
завидный настоящий снег среди
домов, в которых… Может, это зависть?
Пусть март уже, а это лета завязь,
а воздух резал. Во-вторых, конфет
дал кто-то новый юный косолапый,
а ма его смеялась: «Шницель, цапай»,
и всхлипывал неловкий силуэт. 
