Анониму,
который не посвятит мне больше
ни строчки
Мимо лба — но в тысяче и ста
метрах в лоб впивается другому:
он, она, сухой или толста,
вши яйцо, возвышенней Христа, —
валится, и не пойти к зубному
можно будет непритворно: труп
коренные, сразу три, излечит:
выпав на асфальт из кучи групп
телефонных блеяний: «Есть круп,
тромб есть — что воистину далече
от того, что вас, увы, убьёт?
Отвечайте ж. Интересно очень»,
он, она, Феврония, Федот
зуб больной не вспомнят, им взбредёт:
«Выстрел? Заблудившийся — а точен».
Замертво! Как будто бы дуэль
проходила не на пистолетах,
но на «драгуновых». Жорж Шарль Цель
палец средний вылепит, а Гжель
офарфорит. Басня. Срам. В газетах
будет завтра: «Только рафинад:
двадцать семь кусков из нелюдима
делают везунчика. Виват!»
«Жизнь — прекрасна, я не виноват».
«Пушкин лечит сладким сплин и мимо». 
