Это грустное ограбление

Я хожу в кассу с óкриком: «Деньги в сетку:
я хочу с гóркой!» Я хожу с дéвой. Грусть
просьбы дать денег вздóрна, едкá, и метко
кто-то да свалит и с извиненьем: «Пусть
.
больше не делает это» сломает рёбра
русским гвардейским (откуда же?) сапогом.
С девой — иначе: с девой моей хороброй,
М.-Магдалиной, мы прибежим бегом
.
в кассу, и дева, оставив меня снаружи,
грусть выражая, что повлекла гоп-стоп,
пляшет сначала, их задушевные души
переполняет, нам подают, стыдоб
.
не оберёшься потóм, собирая в руку:
гóрсти пусть с горкой, но не молить пришли.
В прочие дни касса закрыта, подругу
выгнали в шею: «Лыка не вяжет», «Пли!» —
.
кто-то да струсил, и нас постреляли с нею… —
это мой номер: я захожу, ору,
что хочу россыпью, всякую ахинею,
мама грустила бы — если б жила на ветру.