Иванову нравится абóрт: «Так бы их и делал круглый су́тки». Иванов, детинушка, но чу́ткий, хочет быть врачом, а гайковёрт
проходить «немыслимо устáл». Имени у Иванова нéту: так бывает, если «мама — э́то передок, которая вповáл
спит с любой, который выпить дáст». Иванов твердит: «Она забы́ло (имя. — Прим. диктанта)! Азраи́ла лучше только имя Педерáст.
Но теперь чего уж. Прочерк я́». — И впадает в ступор. В его шкóле для неповторимых кока-кóле предпочтут воздействие мытья́
в проруби и галоперидóл прерорально. Сделано, и — óп-па! — после процедур остатки трёпа Иванова в нянечкин подóл
упадают: «Гайка чем прети́т: строгой нормой, пахотною смéной; мама ж принесло меня презрéнной пьяным и досрочным, аппети́т
было самой светлой из тревóг…» Иванов, встречая акушéра, из горлá пьёт, доктор — из фужéра: «Пусть сломали череп, но вы — бог». 
