Вспять и сначала

Вратарское умение никто,
сорвавшись, в чашке чай поймав в объятья,
сломав плечо, но встав, беседу ó
последовательности восприятья
— сначала чай, потом его глоток —
продолжив, не проявит, — и осколки
и чай вразвалку и наискосок,
застенчиво, неторопливей долгих
полёта и разлётов по углам,
стенáм и острым — тронуть бы — коленкам
одной под платьем, с волей пополам
слететься вспять, вспорхнуть на скатерть к сценкам
«гонять чаи на даче — хорошо
для дневника и наступленья пьесы»,
о перемотке времени и ó
вечернем дачном счастье и «залезу
под платье к ней, сегодня же, а чтó»
тревожась, сами набегают, сáми
сплетаются, вздымаются и в дó —
пощёчины тому, кто за глазами
своими не следит, и те весь чай
ту, у которой острые коленки,
то раздевают, то шаляй-валяй
обратно наряжают, и оттенки
телесного под лампою, луной,
в тени и полутени платьевого
московского пожара неживой
той осени пронзительнее, — снова
восходят-возвращаются ко рту
того, кто взгляд вперял неосторожно,
и тот, кто бил, подумал: «Я учту» —
и опрокинул стол, или, возможно,
стол, полный чувств, крутого кипятка,
сам взвился в воздух, сам исполнил сальто,
но в чашки не вернулось ни глотка,
и выл тот-кто ошпаренным контральто.