Про любовь

…Тот человек в очках, кивнула мама,
за ним увейся, если меня нет,
а если меня нет — то фонограмма
уже орёт, а он не самоед:
за птицами-собаками, которым
известно прежде нас, уже спешит;
тянись за ним, возьми его измором:
я принесу в зубах, я следопыт,
я быстр, я тощ, мне майский наст — товарищ,
по вóдам избавителем пройду
за снятой вами дичью, «кашеваришь?» —
спросите же меня, отвечу: у-у-у,
как я умело кашеварю, дядя,
и на спине меня тащить не в труд,
и прочее, и прочее, в нём, гаде,
сочувствия — сердечный институт,
когда ты про любовь, он соблазнится,
всегда клюёт, когда ты про любовь,
он жалостлив: людскую единицу
зарежет и прикрикнет: прекословь,
пожалуйста, но он тебя о стену
бил головой, потом на этаже,
рифмуя побиенье с «за измену»,
уже не бил, а убивал уже;
тот человек в очках, кивнула мама,
расхохоталась мама, твой отец,
такая вот, завыла мама, драма
для трёх стихийных северных сердец.