Избавление

Сначала появляется невéсть кто,
а рядом и вокруг нет ничего,
что в голове заранее на место
уложено: вот это вещество
для головокружений и восторга
(ситро, наверно), это бабий ор,
когда ненаши наших бьют задолго
до Олдувая (скажем), это корь
(а может, легкомысленная оспа),
съедающая маленьких людей,
а это апельсина… абрикоса
(прости, не разгляделось) долька (эй,
у абрикосов нету долек), это ж
корабль для покидания Земли (!)
и смерти в плотных, где, сгорая, светишь,
напластованьях воздуха, и… и
так далее, дитя Пустое М-м-место.
Ни звуков нет, коль нет ещё вещей,
ни чувств щемящих, ибо нет арестов,
ни чувств ничтожных, потому что щей
никто не наливает ни с сметаной,
ни на воде, пустых, как ничего,
ни мёртвого нет, ни живого в рдяной…
в бесцветной бесконечности ого,
которое пока агу, носатый,
и волосатый, и с сорок седьмым
размером чешек. Но уже глашатай
гласит про небо, чтобы достижим
был цвет его хотя бы: в цвете неба
голубизна есть, если облака
отсюда улетучились… А гнева
не знал бы вовсе, если б не река,
апрель и зыбкий лёд, но ты отпетый,
но гнева на себя (но: извлечём).
Доискивайся. Узнавая, сетуй,
что слабоумен, больше ни о чём.