Липовый лес

У липы настроение цвести,
а дровосеку это конфетти
из завязей напоминает вьюгу,
и дерево ему ломает руку,
снеся замах, но не приняв топор,
и рикошет выходит вперекор:
он вену подрубает, а не липу,
и липовые завязи улику
в своём сугробе прячут. Остр топор,
но отчего-то, скажут, не истёр
он липу в порошок, а снёс другого
(кто виноват? кому достало зова
лесного «защищайся!»? — а ему,
полену зацветающему; ну
и отчего же? разве не на топку
придуман лес?); и — вынесем за скобку
весь ужас лесоруба пред пургой:
в метель уже терялся, сам не свой
трудяга был: он замерзал, и липа
дала бы дров, и паника, и всхлипы
у чуткого костра сошли б на нет, —
но нет, но не дала, но не согрет
остался он, истёк, замёрз в июне,
он жертва. Так и скажут, чтобы втуне
загнулась липа от другой руки.
Но: нету топора — нет и пурги,
которая сгубила лесоруба.
Но: нету топора — и нету трупа.
Нет топора — и нет из липы дров,
нет лыка, ложек нет, и нет свистков.