Потому что клевер красный
в арабеске на поляне
приоткрывшейся, и гласный
«а!» раззявивший, румяня
алый без того цветочек
в сложном пыльцевом рисунке
для аэронавта, лётчик
ибо шмель, который слюнки
распускает, мотыляя
над лужайкой во глубинах
леса соло или в стае,
красный-красный, и рубины
на цветах: блистают росы.
Кáк узорные фигуры
из пунцовых медоносов
разглядеть? — А с верхотуры:
ты не шмель, но ты вспорхнула
и повисла над поляной
с арабеской. Сразу гула
стало в кашке рдяной-рдяной!
Это он тебя к дурному
подтолкнул, и вы орали:
шмель бубнил, аэродрому
ты кричала: «В покрывале
луга вижу треугольник!
Всесвятая арабеска,
равнобедрен, великонек!
Неожиданно, но веско!»
Я записывал картину:
«Параллелепипед — справа!
Слева — круг на десятину,
идеально круглый, браво!»
Был орнамент небывалым,
потому что это север,
потому что ты летала,
потому что красный клевер.
в арабеске на поляне
приоткрывшейся, и гласный
«а!» раззявивший, румяня
алый без того цветочек
в сложном пыльцевом рисунке
для аэронавта, лётчик
ибо шмель, который слюнки
распускает, мотыляя
над лужайкой во глубинах
леса соло или в стае,
красный-красный, и рубины
на цветах: блистают росы.
Кáк узорные фигуры
из пунцовых медоносов
разглядеть? — А с верхотуры:
ты не шмель, но ты вспорхнула
и повисла над поляной
с арабеской. Сразу гула
стало в кашке рдяной-рдяной!
Это он тебя к дурному
подтолкнул, и вы орали:
шмель бубнил, аэродрому
ты кричала: «В покрывале
луга вижу треугольник!
Всесвятая арабеска,
равнобедрен, великонек!
Неожиданно, но веско!»
Я записывал картину:
«Параллелепипед — справа!
Слева — круг на десятину,
идеально круглый, браво!»
Был орнамент небывалым,
потому что это север,
потому что ты летала,
потому что красный клевер.
