Куда-то

В дальней комнате с запахом и картиной
«Воробьи оттрясаются перед мглой»
человека уж нету, а с ястребиной —
ястребов тоже бьют — неусыпной, злой,
.
миной он остаётся весомой штукой:
штука — штуки ли мы, перестав хотеть? —
так глазаста сквозь стёклышки, близоруко
супясь на суету, и секуча медь
.
дужек, если живые бросают взгляды.
Всё выносят живые, «его потом» —
«с креслом жмурика?» — «может, и с ним»; «трекляты
будьте ж вы». — Под очками глаза с трудом
.
остаются в орбитах, пылают дужки;
пахнет мумией, пылью, ответом: «вон,
на помойку, уходят людские тушки»
на вопрос: «и куда же?» Стекольный звон
.
отдаёт место смерти движенью, лёту,
воробьям, не сдающимся перед тьмой:
воробьи заполняют собой пустоты,
когда мы не уходим к себе домой.