Милая-хорошая в ниточки под кожей
тычет не натычется, чтобы было чтó,
милая-хорошая? — Чтобы из отросшей
левой лапки вы́капали триста-двести-сто
капель беспечальности в этом чёрном море.
Чтó мы опрокидывали этак дней подряд? —
Всякое стаканами и себя в мажоре
в первый снег из окон этих: вон они парят,
мы позавчерашние. — Это я и дёрну,
это и закапаю — и назло спляшу.
Шилу, жалу, жалости тыкать не зазорно:
мухой, суки острые, выручать правшу.
тычет не натычется, чтобы было чтó,
милая-хорошая? — Чтобы из отросшей
левой лапки вы́капали триста-двести-сто
капель беспечальности в этом чёрном море.
Чтó мы опрокидывали этак дней подряд? —
Всякое стаканами и себя в мажоре
в первый снег из окон этих: вон они парят,
мы позавчерашние. — Это я и дёрну,
это и закапаю — и назло спляшу.
Шилу, жалу, жалости тыкать не зазорно:
мухой, суки острые, выручать правшу.
