Сам слезам

Карла непричастен к состраданью —
только к обладанью: ловкой данью
всякого из всякой подворотни,
каждого в песочнице любой
обложив, с заточкой и ленцой
ходит по Кронштадту ли, Капотне ль,
собирает гривенники сам,
сам под дых стучит и сам слезам
.
ни за что не верит. «Деньги, деньги, —
ободряет ваньку, жучку, ксеньку, —
в следующий раз с вас трёшки, трёшки»
и у ксеньки сам с руки часы
с вечной, как беспомощность слезы,
четвертью второго понарошке,
счастье из пластмассы цвета беж,
стаскивает с ласковым «ну врежь,
.
врежь мне в ухо, если сможешь». Воет
ксенька, как обобранный шизоид,
вещею белугой, ну а карла —
нет бы лобызнуть в живот дитя,
чуть посердобольничать, — вождя
(ксенька, онемев уже, икала)
корчит из Die Fahne hoch!-кино:
треплет по щеке: «Огорчено?»

4 Комментарии