Банное

Мама, карле гу́зно подтерев
после дней запора, «больно было?» —
спрашивает карлу, в гузна зев
заглянув, отыскивая мыло
«Банное», с которым наконец
карла смог сходить и рассмеяться.
«Очень, мама». — «Очень, сорванец?» —
«Очень-очень, мама». И поганца
простывает след: котлеты есть
убегает, убегает жучкам
хвостики крутить почесть за честь,
убегает, сволочь. «Нет отлучкам», —
мама сволочится и вопрос,
карлу отловив, который мучил
маму года три, пока он рос —
с дырку в ухе был, а нынче чучел
огородных в виде головы
из ТВ он нá голову выше, —
карле задаёт: «Любимый, вы
две недели были птицы-мыши
тише, подыхая без ка-ка,
было “очень-очень больно”, впрочем,
слёз, рыданий, воя, матерка
что-то я не слышала. Намочим
это ненаглядное лицо?»
И за нож берётся, и на руце
руны вырезает, и с кольцом
палец надрезает, и берутся
за руки мамаша и сынок,
и мамаша спрашивает сына:
«Снова ни слезинки? Видит бог,
маме очень больно и пустынно.
Как же так?» А карла, взяв утюг,
«до кости́?» — спросив, утюг горячий
нá руку кладёт. И оба вдруг
хохотом исходят, а не плачем.

4 Комментарии