Пупсик и А. П. Керн

Как звали нас и дам из пгт,
приписанных к окопу для… невольных
влюблённых мертвецов при декольте
и спущенных штанах, не при конвойных,
приведших дам, следивших за собой,
когда мы убеждали их с винтовкой
в руках в окоп не пялиться, слепой
тетерей стать, поскольку нам неловко?
Нас звали Пупсик; звали А. П. Керн
их, ненаглядных, хоть бы и за деньги
в окопе оказавшихся и серн
из пасторалей всякие оттенки
(вот серна к пастушку, сержанту N,
ласкается; вот серна из пастушьих
ручищ сержанта N губами тлен
и суету тушёнки в простодушье
берёт и, чуть давясь, съедает; вот
у серны вовсе сердца именины:
взвод пастушка, сержанта N, пал под-
берлином, и совать ей в рот скотина
не будет больше никогда: «Задрал!
*овно из-под под-Кемерова, *ука!» —
И прыгает, как контр-адмирал)
разыгрывающих, пусть мы безруко
затем совали А. П. Керн не в рот.
Пусть имя Пупсик нас всегда смущало,
а А. П. Керн — совсем наоборот:
у А. П. Керн рождались, и немало,
съедаемые свинкою потом
не Пупсики — но пупсики. Но кто-то
лет до пяти дотягивал же, в ком
предсмертная весёлость, как икота,
.
вдруг прорывала в горле русский ком.