Виктории Ивлевой
Сирёжа, а, Сирёжа, слышь, Сирёжа,
ты асса, колбаса или пакет,
в который в самолётике я тоже
травил, и по усам, которых нет
(тогда их не носил), текло (как токи
хорошей частоты, ты только ВКЛ
и ВЫКЛ, и ВКЛ, ты понял?), и натёки —
я уголь ел, желудок выл, — смуглы,
отвратны были, и пришлось рубашку
в иллюминатор выбросить… Итак,
ты кто из перечёта? не внатяжку,
а честно-честно? «Докторская»? Как?
ты молвил «подсказать ответ» и ассу
на пальцах объяснить? и ты решишь?
Про колбасу рассказывать? запасся
слюной, Сирёжа? Колбаса — гашиш,
как говорят, бомжи на теплотрассе,
собаки в стае, если выпить есть,
а закусить — нисколько. И об ассе:
беру её назад, она — невесть
какая, дикость, вопль инородца,
а ты не он, а ты, собака, наш;
какая, к чёрту, асса, пусть утрётся:
наш «наберлин», «засталина», «за баш»
горланит, если скажут, скажут если:
«А если “За Деникина” вопить?
сумеешь? постараешься? Из Пресли
сумеешь? только выучи». — «Как пить»…
Извилина обязана трудиться,
Сергей Сергеич, ну же. «Колбаса».
Какая? «Кровяная, ламца-дрица,
какая же другая, гоп-ца-ца».
