Мурку!

Перед слепыми вспархивать, стихом
вскружённый, и до самого разбора
ушанок с тюбетейками беспёрым
воробушком свисать над ними, мхом
.
поросшими, но с белыми, как снег,
и маховы́ми, как сажень, и в слёзках
тростями для простукиванья в блёстках
снегов тропинок за вином и в шнек
.
уборщика снегов. Находит стих, —
и ты уже пернатое под снегом:
слепые очарованы, им некем
очароваться больше — от немых
.
ни слова не услышишь, ни стихов,
садятся в снег, снимают полушубки,
треухи, тюбетейки, на поступки
готовые, и ты, вспаривший, кров
.
грассируешь им, изымая снег
из этого концерта-снегопада.
Воробушков гоняют: «“Мурку” надо.
Ты “Мурку” не прочёл». И — ты в побег.
.
Но палки есть, и белые; спина
вся синяя от палок, ловко в спину
заброшенных, попавших чин по чину;
когда с слепыми пьёшь, заживлена
.
заранее спина. Налив ещё,
слепой в глаза впери́тся так, что «Мурка»
читается на бис, пока Снегурка,
приспев, не потечёт: «Чего насчёт?»