Все и всегда

Все женщины, к которым приходил
с портвейнами, мимозой, мёртвым лосем
в филейном исполнении, «не просим, —
за хлебом-солью ворковали, — мил-
.
мужчина, обещаний-на-крови,
достаточно нешуточного слова,
что вы тут приживёшься, я лилова
не буду мордой, если по любви
.
заедешь, отмахнувшись невзначай,
в хлебало локтем, но не кулачищем»,
мы возвещал: «конечно же» и «сыщем
привязанность на век, чего тут, ай,
.
играючи притрёмся и врастём
корнями», и они портвейн с мороза
собою согревали, и курносо
бумажную мимозу в непростом,
.
лобзаний полном, полном моих рук
под платьем, положении, вдыхали,
и скальпелями лося на вуали,
тончайшие кусочки, струг и струг, —
.
и запекать с счастливым: «А уж я!
во гробе вас! изображу воскресшим».
Они в мертвецкой резали: «Изрежем
вчистую и насквозь, а то — мужья».