— Как ты, дядя, ел их, инсургентов?
— Почки отбивал до манки и́
с гордостью за, бля, их позументов,
аксельбантов, ментиков, эспри,
латте в мочевом, в прямой — помёта,
в преупрямом рту — его брехни
даже не почуяв, кушал. Мёда
после этой жрачки, дети, ни
в чавку не возьму, ни мёдом раны
не умащу больше. Мёд — говно
рядом с этой хавкой. Полбарана —
рядом с нею тоже не оно.
Разве что акриды с ней сравнимы.
Плотно кушал. С гордостью за, бля.
— А коллаборантов ел? — Вестимо,
почки отбивал — и в пасть, хваля.
— Почки отбивал до манки и́
с гордостью за, бля, их позументов,
аксельбантов, ментиков, эспри,
латте в мочевом, в прямой — помёта,
в преупрямом рту — его брехни
даже не почуяв, кушал. Мёда
после этой жрачки, дети, ни
в чавку не возьму, ни мёдом раны
не умащу больше. Мёд — говно
рядом с этой хавкой. Полбарана —
рядом с нею тоже не оно.
Разве что акриды с ней сравнимы.
Плотно кушал. С гордостью за, бля.
— А коллаборантов ел? — Вестимо,
почки отбивал — и в пасть, хваля.
