Строчка

Вот чёртов чёрт: вымучиваешь строчку
семнадцать дней, уж как надеясь нá
слова в таком порядке, чтобы точку
поставили на нашей лепре, á
светлейший вождь не порван был, не нá кол
посажен был — и избежал суда:
пусть будет милый тромб. Уж я б оплакал
скапутившегося нежданно: я
смеялся б без причины дней семнадцать —
а там пусть забирают, колют. И́
я, строчку завершив, не мог не сбацать
заветную — и сбацал. Огради,
я попросил её, от нашей жути,
от этого несметного стыда.
Я написал её, — но полулюди
по вожаку не взвыли; тамада
не пил его коварное здоровье
на поминальной оргии, — гад-тромб
украдкой нежно-нежно, по-сыновьи,
увы, не оторвался (гекатомб
не разглядел, наверное?). Напротив,
не нелюдь — Человек — не узнаёт,
«Да кто же вы?» — чудит; насумасбродив,
в записку смотрит: «Милый мой, ах, вот
вы кто: вы сын мой Сашка, что ж ты сразу…»
.
Заветная строка, как ты безглаза.