То, что деточка в розовом, размахивая разбитой винной бутылкой, не пускает никого на горку, чтобы кататься самой, одной, в удовольствие, до позднего вечера и материнской истерики, это ещё не варварство, но самообожание. Варварство, и изощрённое, со сверхплатоновым телом Русский Снег (отчего человек со странным паспортным именем Снайпер, Х. М. Снайпер, содрогнувшись, пишет в дневнике наблюдений за живой и мёртвой природой: «Какие эти нынешние всё-таки негодяи»), начинается, когда трое деточек в голубом возюкают деточку в розовом головой и неизбежным сопливым носиком по снежной целинной корке, выписывая проникновенное послание будущим деточкам в розовом, прилипшим к экранам окон: ТАК БУДЕТ *ЛЯ С КАЖДОЙ. Надпись образует довольно правильный квадрат, вершины которого указывают, что не надо делать. Утром некий ранний бобик сумеет вписать в квадрат довольно правильную окружность, а потом, погуляв, опишет плоскую геометрическую фигуру с диагональю шагов в десять ещё одной окружностью. Снайпер Х. М. отметит, что «летучие следы бобика, сделавшего свои геометрические дела, ведут в третий подъезд». Прицел для этого наблюдения не понадобился, — ещё зорок невооружённый взгляд тов. Снайпера Х. М., капитана ВДВ в отставке. «Моноширинность печатных букв, использованных деточками в голубом, оставляет сомнения и желать лучшего, но зато умело употреблён третий элемент, воздух, и квадрат в целом недурён», — дополнит наблюдение отставник Снайпер по зрелому утреннему осмотру-и-размышлению. «Можно ли лечь на нынешней снежной корке и не продавить её массой моего тела? — задал себе вопрос Снайпер. — Думаю, можно. То есть деточки в голубом не просто возюкали, но долбили корку головой деточки в розовом, проявив известные силу и находчивость. Какая татарщина, какие монголы». Днём трио ветеранов войны взяло окружность, описавшую буквенный квадрат, в размашистый мочевой круг, сообщив всем и каждому неустоявшимися исполинскими детскими почерками: МЫ ПОГИБАЛИ ЗА РОДИНУ А ВЫ ТУТ ЖИРУЕТЕ ВЫХОДИТЕ БУДЕМ ДРАТЬСЯ ОДИН НА ОДИН И ТРОЕ НА ТРОЕ СТАВКА ОДНА И ЭТО ЖИЗНЬ СМЕРТЬ ПРАВИЛЬНА И НЕОБХОДИМА КАК ГОВОРИЛ КОМАНДИР ОСОБЕННО ПОКАЗАТЕЛЬНЫЕ РАССТРЕЛЫ ПРИ НАРОДЕ. «Ну а как ещё с этими? — крикнул учитель начальной подготовки Х. М. Снайпер в форточку. — Постарались ребята. Молодцы ребята. Хорошие ребята. Без рук ребята, а вон какую годноту сотворили». Бобика, который днём в нескольких важных местах обмочил ветеранский крик души, Снайпер Х. М. обругал последними словами, а ветераны, отставив напитки и встав со скамейки, приманили, задрали, пожарили на липовой ветви и, делясь нахлынувшим ощущением подлинного фронтового счастья, весело уписали. Капитан запаса Снайпер занёс в дневник наблюдений: «Собака поступила подло и необузданно. Собака получила своё. Хозяин, собака, тоже заслуживает». Потом пролетел самолёт — разбрасыватель листовок. Тов. Снайпер («Никаких господ, товарищи дети, смело называйте меня товарищем»), выставив руку в форточку, наловил целую охапку, ибо листовки падали с ясного неба густо и долго. Текст был типовым, уже приевшимся: «Капут Омерике». Х. М. Снайпер считал, что давно пора печатать и разбрасывать новые: «Капут Омерике от ливня ядерных ракет родины!» Когда листовки улеглись, вышла мама деточки в розовом с ведром розовой краски и написала на снегу: ВЫ ОТВЕТИТЕ ЗА ДЕТОЧКУ. Налетевшие деточки в голубом мешали ей писать, смеялись над написанным, бесстыдно мочились на написанное и клали на него кучи. Х. М. Снайпер содрогнулся и оставил в дневнике наблюдений болезненное: «Я уже не сдерживаюсь. Я не знаю, как долго смогу терпеть это. Чудовищность поведения деточек в голубом не знает прецедентов в истории русской цивилизации. Варварство вернулось. Варварство надобно искоренять». Запасшись водой и сухарями, надев голубой берет, тов. капитан Снайпер Х. М. ровно в четыре пополуночи начал стрелять во всё, что двигалось в поле зрения его винтовки с прицелом с ночным видением. 
