Дрожь

Ночью холодно всюду: в постели, на стуле.
В тряпках всяких, в пальто, в одеяле (ходули
коченеют, как пальцы, когда пальцы с клавиш,
наиграв шорох снега о темень, смахнули
седину непогодья в дому: карауля
человека ушедшего, разве удавишь
.
эту смутную дрожь?) холодеешь на стуле
возле двери, когда имяреку «ай-лю́ли»
в рот приходит и он распускает в метели
свою дальнюю медную глотку (в загуле
человек неизвестный мужской, и пачули
его дамы, с которой они переели
.
коньяка, коньяка-коньяка, его выдох
перебить неспособны, куда им. В подвывах
вьюги тоже нет силы рыдания гада
превзойти — подпевают). Сбежала в ретивых
чувствах, жестах, в штриховке исчезла, в извивах
снега, в снег отлучилась, а снег в три обхвата,
.
заглушает ушедших. Не слёг, а в постели
холод бьёт той же дрожью: «Напрасно надели
на нательное верхнее платье, — феномен
объясняя. — Топить бесполезно. Метели
тех не студят, которые о-сто-чер-те-ли».
Сволочь. Учит. Бестактен как. Как неуёмен.